Volganet
Май был холоден. Высокомерен. Преисполнен равнодушия к людям. Как и люди бывают, в свою очередь, безучастны и безразличны к судьбе ответственного высокопоставленного чиновника, вынужденного под давлением неприятных обстоятельств покинуть насиженное место. Что в наше время нет-нет, да и случается. Редко, как холодный май.
Повернувшись к зеркалу тем местом, ради которого и покупаются джинсы в обтяжку, Паулина осталась довольна видом выпирающей страсти, еле сдерживаемой тканью индиго, скроенной в брюки отечественного размера. Того самого размера, который шире великой реки Волги и чуть-чуть меньше размера самодеятельного патриотизма, за цену двенадцать тысяч восемьсот сорок рублей. Хотя, надо честно заметить, сбей ноги до кровавых мозолей, окостенелых култышек по фирменным бутикам, где всем вам известные продавцы с тщедушной улыбкой и дизентерийной худобой пытаются всучить с жеманной расторопностью агитаторов ЛДПР свой эксклюзивный товар за 999 рублей, всё это будут пустые хлопоты: ну не смогут плоды усовершенствованной переработки мировых брендов обуздать рвущиеся на просторы будь то отдела по работе с какими-то гражданами, улицы или же персонального автомобиля активы Паулины. Вообще-то раньше её главным ресурсом в административной работе были яркие, как заря коммунизма, губы. Но из-за этих медицинских страстей превосходство в анфас было утеряно.
Справедливости ради нужно заметить, что грудь у Паулины тоже была довольно выдающейся, но, оставаясь верным своему принципу быть честным, я скажу, что лидирующие позиции по этому пункту вот уже шесть лет прочно удерживает другой район, благодаря секретарю, а, вернее, эстетическому приоритету главы администрации этого района. Поэтому все финансовые резервы Паулины и хитрости подвальных кутюрье Подмосковья были брошены на штурм широким фронтом, и теперь главный природный дар, как гарант стабильности занимаемой должности начальника отдела по работе с какими-то там гражданами, смотрелся еще мощней, красивей, был монолитно возбуждающ, как строка в бюджете на содержание аппарата и всех прихотей главы администрации и сопутствующих ему депутатов.
На самом деле этот дар природы был таков, что не требовал финансовых вливаний, но обладательница его не могла поставить под угрозу лидирующее положение своего района, тем более с учётом сложной ситуации в стране и вектором, заданным непосредственным начальством. И новые джинсы были найдены.
Стоило Паулине подписать очень нужную кому-то бумагу и направиться к выходу, как усы и брюшко под галстуком начальника, самопроизвольно топорщась, импровизировали. Больших трудов стоит представить, что вытворяют извилины в его мозговой коробке в этот момент, хотя прикрывает их лишь сильно поредевший волосяной покров, похожий на чахлые лесонасаждения данного региона, не рассмотреть и не проследить ход мыслей в его голове даже Богу, даже если он, со свойственной ему иронией, обратит на него внимание.
А возможно, от познания нас отвлекает отблеск на чиновничьих проплешинах — солнечный зайчик от висящего за спиной портрета главы государства или же просто библейская теплота этого портрета. Среди десятков работников администрации твёрдо бытовало мнение, что если уж начальник отдела понесла в кабинет главы чай, значит, дело пахнет, ну, например, нецелевым использованием бюджетных денег. Каждый с мало-мальскими полномочиями и желанием изобличить и наказать, грозно входящий в кабинет чиновника, выпархивал из него трепетно, как душа поэта, обогретая чаем от Паулины. Возможно, коллеги ей завидовали — её аппаратному весу. И даже наверняка. Они были уверены, что других, с менее объёмными и даже откровенно заостренными данными, на которых юбки-плиссе висят как на колу, не ценят, не то что эту бель-фам.
И тут у меня вновь появляется возможность щегольнуть своей честностью и сказать, что это ложь. Ложь! Ещё как ценят! Но всё больше в производственных целях. А уж в уборке вдоль федеральной трассы к приезду Самого, или когда случается выборная напасть, то вообще цены им нет. Я готов отказаться от своей веры в то, что партия «Единая Россия» выполнит хоть что-нибудь из своих программ и обещаний, но никто меня не переубедит, даже если откроют в каждом хуторе по аптеке и припишут по фельдшеру, в том, что важнее всего в этой жизни – умение правильно удалиться после того, как принесёшь чай. Навык этот бесценен. Только наивный дилетант или какой-то ветреный юноша не понимает из-за врождённого романтизма, как такая невинная способность может спасти бюджет от штрафов, а хозяину кабинета – продлить время обитания под портретом Президента. Но и это не самое страшное – лишиться кабинета.
Если не покинешь ближайший круг доверия губернатора, всегда найдётся место, где пересидеть под бликами от портрета. Другое дело, если из-за нерадивости чиновника последствия его созидательной деятельности перерастут в политический вопрос, тут бессильны все – от «П» до «П». Да хранит их всех, пребывающих на бюджетных зарплатах и прогрессивных премиальных по результатам выборов, Устав Е-ЭР. Так что хоть нынешний май на редкость холоден, но всё идет по плану. Нужные кому-то люди вот уже двадцать лет так и сидят под портретами Президента, с которыми не расстаются, начиная ещё с малюсеньких и невзрачных кабинетиков и непонятных должностей по политической части. Свой походно-переносной портрет берегут, как брачные узы, даже рамки не меняют, ибо у чиновников считается, что из-за этого фото может потерять магическую силу талисмана. И тут я осмелюсь усомниться – нет-нет, не в чудодействии портрета, а в том, что менять рамку нельзя.
Это глупое и постыдное суеверие, тем более в эру христианства. Рамку менять можно и даже нужно улучшать сорт дерева и не жалеть сусалки в соответствии со скоростью продвижения по должностной лестнице, опережая среднестатистические показатели темпов развития соседних регионов.
А вот Паулину менять нельзя. Не приведи Господи, если что-то произойдёт с главным народным талисманом и его хранительницей – Паулиной.
