Дмитрий ЛЮБИТЕНКО: Бывший вице-мэр, а ныне горожанин. Неравнодушный горожанин

Тема для встречи Volganet.net с Дмитрием Любитенко никак не касалась гололёда, и речь о зимнем благоустройстве, наверное, вообще не зашла бы, но пребольное падение журналиста за пять минут до интервью внесло в беседу актуальные коррективы. Как не спросить про злободневное у человека, который совсем недавно был вице-мэром Волгограда?

«Людям «фиолетово», кто не чистит»

– Вы уж извините, но разговор мы просто вынуждены начать с болевых точек этой зимы. Что, вообще, происходит? Где техника, и куда смотрит мэрия?
– Проблема есть, и эта проблема связана не только с наличием или отсутствием коммунальной техники и её использованием вовремя. Проблема связана с правильной организацией дорожного движения, парковки, с грамотным планированием финансов. Это результат всего муниципального управления. Фактически. Проблема, которую мы видим, несёт за собой след всех возможных проблем в управлении городом. И когда мы говорим о том, кто будет отвечать за какие-то недоработки, мы вынуждены экстраполировать всё происходящее на уровень субъекта Российской Федерации. Поскольку бюджеты муниципальных образований крайне не самостоятельны. То есть, если необходимо принять какие-то решения, связанные с существенными тратами для бюджета, то эти решения принимаются не на муниципальном уровне, а на уровне субъектов РФ. Применительно к Волгограду, в прошлом году, я знаю, что закупалась определённая техника, но мы понимаем, что даже её будет сейчас недостаточно.

Решение этой проблемы я вижу в том, чтобы сделать органы самоуправления более самостоятельными. Иначе получается так: есть некие понятные нам фигуры, которые в глазах людей отвечают за процесс, но у этих фигур нет ни необходимой самостоятельности в принятии решений, ни достаточных ресурсов для их реализации.

– Какие нужны ресурсы и решения для того, чтобы мобилизовать, скажем, дворников?
– Ещё полгода назад, когда работал в администрации, я предложил разработать дорожную карту, связанную с тем, чтобы всю территорию города накрыть зонами ответственности. Чтобы чётко понимать, что на таком-то участке прямую ответственность за уборку территории несёт муниципалитет, а на какой-то территории – управляющая компания. На самом деле, это во всех регионах существует, когда управляющая компания убирает придомовую территорию, она, собственно, и относится к общему имуществу многоквартирного дома, если сформирован земельный участок соответствующий.
Что нужно было для этого сделать? Нужно было вовремя разработать изменения в правила благоустройства, определить эти зоны ответственности, и вообще, как я это видел, даже сделать интерактивную карту на сайте администрации, чтобы каждый понимал, почему конкретный участок никто не чистит. Эта карта могла бы носить, скорее, мобилизующий характер. Потому, что мы понимаем, что нормальному горожанину «фиолетово», скажем так, не чистит тот или не чистит этот – городская администрация должна обеспечить очистку всей территории вне зависимости от того, чья она.
Для этого необходимо иметь, опять же, больше власти на местах, потому что управляющие компании в данном случае контролируются не на уровне муниципальной власти. Первое –  это муниципально-жилищный контроль, т.е. ведётся надзор за исполнением управляющей компанией возложенных на нее обязанностей, и субъектовый – это Государственная жилищная инспекция. Т.е., если, в данном случае мэр приобретает, действительно, мощные полномочия, связанные с тем, чтобы наказать управляющие компании, и они относятся соответствующим образом, они начнут это делать. А по факту получается…
Сейчас я читаю: «Муниципальная техника помогает управляющим компаниям убирать дворы». А по сути, у управляющих компаний уже должны быть договорные отношения с муниципальными предприятиями либо с какими-то частными предприятиями, у которых есть такая техника. Это не должно быть чем-то неожиданным.

– Тем более, что в народе говорят, что существенная часть техники была брошена на ликвидацию мусорного коллапса.
По мусорной проблеме сплошь вопросы, на которые пресс-служба мэрии не даёт не то, чтобы адекватных, а вообще никаких ответов. Почему не справился регоператор? Заплатит ли он за использование муниципального имущества? Космические счета за вывоз мусора мы будем оплачивать регоператору, и в виде налогов с нас будут снимать средства, которыми оплачена работа муниципальной техники?
– Думаю, что этот вопрос будет решён муниципалитетом, поскольку в данном случае, говоря правовыми категориями, будет зафиксировано неосновательное обогащение со стороны регоператора. То есть он будет получать результат, не понеся необходимых затрат. Я думаю, что этот вопрос будет решён, потому что муниципалитет регулярно проверяет та же самая прокуратура, и она просто не позволит такому случиться.
В Свердловской области я участвовал во внедрении системы капремонта и скажу так: я ощутил по полной программе и недовольство граждан, и – скажем так – части элит. Команду, в которой я работал, как было принято говорить, «мочили» в СМИ по полной, это была просто целенаправленная системная работа по демонизации руководителя фонда. И я хочу сказать, что понимаю – вот эти переходные периоды, они вообще всегда очень тяжелые. Почему? Иногда отрасль сама не готова.
Но вопрос, тем не менее, остаётся. Вопрос в том, что когда отбиралась соответствующая компания – регоператор, у неё было определенное время, чтобы подготовиться к такому развитию событий: нужно было уже законтрактовать и приобрести те же самые контейнеры, технику необходимую, заключить договоры с теми, кто будет принимать на полигонах этот мусор, с перевозчиками. То есть всё это нужно было сделать заранее. Почему это не было сделано? Не знаю. Может, были какие-то кассовые разрывы, может, просто денежных средств не было достаточно у оператора для приобретения всей этой техники, может быть, что-то ещё.
В любом случае, думаю, что ответственность за то, что случилось в первые недели января, несёт прежде всего руководство нового института, которым является региональный оператор, однозначно.

Цвет настроения – зелёный

– Теперь к основной теме разговора. Зима пройдет, мусорно-ледяные проблемы разрулятся. Уже сегодня надо думать о том, что весна и лето на носу. Вы недавно презентовали крайне интересный проект приведения в человеческое состояние поймы реки Царица. Пойма – это давняя головная боль всего города. Долгое время она считалась дикой, запущенной, безусловно, но всё же рекреационной зоной такой. На большую часть вопросов о том, что сейчас с ней происходит, ответов просто нет. Из того, что мы видим сегодня, никаких предпосылок к тому, что на той территории, где раскинулся павильон «Россия – Моя история», появятся какие-то осмысленные зелёные насаждения, не просматривается.
Ладно, будем считать, что эта территория – отрезанный ломоть. Каким вы видите себе судьбу остальной и весьма продолжительной части поймы реки Царица? И второй вопрос: насколько готов ваш проект к реализации?
– По порядку. У нас слишком мало ресурсов, чтобы реализовывать проекты, которые направлены на получение одного какого-то результата – локального. Если работать по-серьезному с поймой, мы получим очень много положительных результатов в тех сферах, которые являются болезненными для нашего города. Первое,то что вы уже назвали, – это зеленные насаждения. В городе наблюдается не просто дефицит, а катастрофический недостаток зелёных насаждений. Если говорить в цифрах, то сейчас у нас на одного гражданина приходится порядка 11 с небольшим квадратных метров зелёных насаждений, при норме (в самом генеральном плане, которому уже много лет, практически, по-моему, десять лет – так вот в генеральном плане указано) 23 метра должно быть. То есть мы даже нормативные требования не соблюдаем. При том, что научно выработано представление, о том что 25–40 метров квадратных, для такого города, как Волгоград, должно быть. В том же Ростове-на-Дону в 1,6 раза больше зелёных насаждений, чем в Волгограде.

– Про Москву и говорить не приходится.
– Про Москву с большими лесопарками говорить не приходится, действительно. Так вот, у нас есть уникальная возможность решить эту проблему через возрождение малых рек. Почему долины малых рек дают нам такую возможность? Потому что это места естественного нахождения влаги, которая в нашем засушливом климате практически полностью отсутствует.
На практике это выглядит так. Мы создаем парки, туда проводим систему искусственного полива, которая является очень затратной. Мы в прошлом году летом наблюдали множество кризисов общественного мнения, когда то там не поливается, то здесь высохли деревья. Это было очень болезненно, лично для меня, читать об этом, поскольку мы не всегда могли изыскивать денежные средства для своевременного полива уже существующих зелёных насаждений.

На этом фоне мы создаем новое пространство. Например, мы создаем на Спартановке новый парк, делаем там сухой фонтан, а на следующий год мы его не запускаем, потому что у нас на пусконаладку денег нет.

Выходит, плюс, который мы получили локально, в определённый промежуток времени, он полностью забывается, и даже идёт в минус на следующий год, когда этот фонтан не запускают.
Я не являюсь электоральным специалистом, специалистом по выборам, но считаю, что такие вот вещи – это просто жирный минус любой управленческой команде, поскольку она подводит своего руководителя. А потом, к сожалению, начинаются поиски какого-то виноватого. А виноваты всегда сами, и суть проблемы – разгильдяйство. Вообще, кстати, к созданию общественных пространств нужно подходить, скажем так, исходя из цены их владения, это такой глубокий управленческий подход, когда мы понимаем, что создавая объект, мы потом должны понимать, как тратить деньги на его эксплуатацию.
Но вернёмся к главной теме. Так вот, в поймах малых рек, а это не только Царица, это, например, Мечётка, это Отрада, это Ельшанка, деревья растут сами. Если мы спустимся туда, то увидим, что деревья там себя достаточно комфортно чувствуют, и это даёт нам большие возможности. Если мы ещё больше там посадим деревьев, и сделаем дорожки, дадим людям возможность гулять там, это позволит создать принципиально новое общественное пространство для нашего города – настоящие парки.
Во многих регионах уже это делается. Ростов-на-Дону активно очищает свою реку, в центре города которая протекает. В Перми, в Кирове это делается. Дальше всех прошёл по этому пути Татарстан, который уже реализовал великолепную концепцию очистки своих водных объектов, в данном случае – озёр Кабан. Они заказали исследование, это был открытый конкурс, в рамках которого победил концерн, состоящий из китайских и отечественных исследователей. Те разработали уникальную технологию фитоочистки водных объектов: различные растения высаживаются по берегам, также специальные аквакультуры помещаются в воду, и они очищают водоемы естественным образом.

Далее, сейчас какая тенденция есть – никто не строит берегоукрепления в виде закрытых каменных набережных. Так не делается уже нигде практически, там, где нет тяжёлой оползневой ситуации. Создаются открытые берега, проницаемые для влаги. И как раз это и даёт возможность бороться с избытком ливневой воды, и позволяет очищать воду, поскольку она проходит через ткань живой природы.

Наш город, я считаю, заслуживает такого же проекта.

– Пойма Царицы, почему именно с неё нужно начинать?
– Во-первых, это центр города, охват жителей очень большой. Во-вторых, любое новое действие должно иметь символическое значение. Мы видим, что сейчас в пойме реализуется подход, который возобладал в 70-е годы ХХ века, когда её закрыли в коллектор.

Сейчас идёт то же самое: сначала мы прячем реку, делаем неживой, сверху строим что-то и забываем о том, что там существовало вообще когда-либо. Это символизирует отношение и к природе, и к своей истории.

А я думаю, что вот именно в этом, в отношении к другой части поймы Царицы мы можем попробовать реализовать совершенно другой подход, который заключается в уважительном отношении и к истории, и к природе. И отвечает реальным потребностям людей.

У нас есть торговые центры в городе? Есть. У нас, кстати, переизбыток торговых площадей. У нас есть офисные помещения? Есть, с избытком, они пустые. А парки у нас есть, настоящие парки с зеленью? Нет.

Так вот, когда мы последовательно отвечаем на эти вопросы, мы приходим к осознанию того, что именно такой проект нашему городу и нужен. Поэтому я его, собственно, и запустил.

Инициатива частная, но в духе повестки

– Какой статус носит проект Дмитрия Любитенко?
– По поводу того, какой имеет статус этот проект… Это пока проект моей частной инициативы. Я развиваю его как человек, которому небезразлична судьба этого города, и мне хотелось бы спустя какое-то количество лет – 5, 10, 20, 30… Может быть, даже на склоне своих лет, хочется сознавать, что какие-то хорошие вещи, которые произошли с нашим городом, они произошли, благодаря мне. Я буду испытывать от этого большее наслаждение, чем если бы я заработал много денег.

– Так насколько реализуем этот проект, и какие сейчас существуют возможности для его реализации?
– Считаю, это сверхреализуемый проект, поскольку он находится в русле федеральной повестки. Если мы сейчас познакомимся с теми документами, директивами, которые разрабатывают и Министерство экономического развития России, и Счётная палата, и Фонд Кудрина, и ВЭБ, то увидим, что основной курс сейчас будет делаться на развитие агломераций.

Вот, например, проект Стратегии пространственного развития России предполагает как раз развитие крупных городов, с одновременным созданием проектов, подобных нашему. Там последовательно описываются те же проблемы, с которыми столкнулся наш город, и примерно такие же пути решения формулируются.

В проекте «Архитекторы.РФ», в котором я участвую, очень много было предложений из разных регионов, которые касались наполнения новыми смыслами, назначениями, и создания в том числе рекреационных пространств с использованием или внутри уже существующих объектов.
Наше федеральное правительство уже давно понимает, что мы находимся в едином конкурентном поле со всем миром, и это конкурентное поле заключается в том, останутся ли жить социально активные, талантливые люди в наших городах или они уедут, либо за границу. Либо, в случае Волгограда если говорить, в более крупные и развитые города. В Москву, например.
Когда социальное самочувствие в городе негативное, люди уезжают из города, и это очень многофакторная вещь. Это культура, это вовлечённость в управление городом. Когда люди чувствуют, что ничего от них не зависит, они уезжают. Да, на новом месте от них тоже ничего зависеть не будет, но там они хотя бы будут получать больше денег.
Живут ли люди в городе, остаются ли они, воспитывают ли здесь детей или семьями уезжают из этого города – вот самая главная оценка работы любых властей. И эта работа, которая заключается в планировании в длинную, этим нужно заниматься достаточно долго.

– Проект развития поймы, который вы недавно представляли общественности, по большей части её одобрение вызвал. Насколько есть понимание заинтересованности в реализации проекта со стороны власти, потому что без нее, мы прекрасно понимаем, ничего не сделать?
– Когда я читал интервью Лихачёва Виталия Викторовича вашему изданию, я с удовольствием для себя увидел, что те вещи, которые мы с ним обсуждали, вошли в его личную повестку. Например, он назвал Мечётку. Это то же самое, практически – такой же парк можно создать, по таким же принципам, просто это вопрос локации.
Я всё-таки последовательно отстаиваю тезис о том, что нужно начинать именно с Царицы, поскольку это особо охраняемая природная территория. Мечётка не имеет этого статуса, а вот пойма Царицы имеет.
И это говорит о том, что у нас есть обязательства перед законом. Я изначально юрист, у меня правовое мышление, и я начинаю работать с теми ситуациями, которые вне правового поля находятся, и пытаюсь привести их в соответствие. В данном случае, я считаю, что нужно начинать именно с Царицы.

О динозаврах, жадности и картошке

–А как быть с тем, что полтора года назад, кажется, прошли общественные слушания, где зелёную зону, которую вы сейчас проектируете, отдали под какие-то парки динозавров, ещё под что-то… Не конфликтует ли ваш проект с этим?
– В данном случае мой проект не конфликтует, поскольку то, о чём вы говорите, касалось территории до железнодорожной насыпи, а мой проект касается территории, где река открыта, где она не закована в коллектор, выше по течению.

– Географически сориентируйте, пожалуйста. Вы сейчас говорите о том, что находится…
– Выше Глубокоовражной. Но мы должны понимать, что наши проекты не конфликтуют, но конкурируют. Наши позиции конкурируют, поскольку у нас разные подходы к этим пространствам. Я всё-таки думаю, что и то, что ниже, нужно было бы по таким же принципам развивать. Посмотрите, вот есть объект – гостиница, которая строилась к Чемпионату и не достроена сейчас…

– На Краснознаменской?
– Да. Там сначала что-то строилось в виде свечки, потом появился подземный паркинг – я вижу, что она растёт постоянно в объёме. Над этим паркингом уже что-то ещё большее возвышается, постоянно идёт увеличение этого здания, без его ввода в эксплуатацию. Если мы в таком виде будем застраивать пойму, я вас уверяю, что ситуация экологическая в городе будет ещё хуже, это первое. Второе, те, кто строит такие объекты – вдолгую, они сами же и потеряют, в конце концов.

Вообще, это интересная такая проблема, когда государство должно выступать неким разумным ограничителем человеческой жадности. Власть, которая может ограничивать вот эти не самые лучшие устремления, она в итоге получит эффект, от которого выиграют все.

Есть, индекс, где сравнивают города по комфортности проживания. Есть антирейтинги, куда попадают такие города, как Дакка, например. Посмотрите на этот город – это ужас, или Египет, Каир – это страшно.
Мы наблюдаем в этих городах полное отсутствие какого-либо регулирования, что в итоге приводит к такой катастрофе. Так вот, мне кажется, мы здесь и сейчас не получаем этого результата, когда выигрывают все. И в итоге, те кто вкладывают огромные деньги, они тоже потом проиграют, они пока это не совсем понимают, к сожалению.

– Как далеко простирается территория вашего проекта?
– До Третьей продольной.
Смотрите, в чём преимущество такого проекта, когда мы меняем отношение к той среде, которую представляет собой пойма. Мы в том числе можем пересмотреть параметры застройки, которые существуют на окраинах этой территории. Что там сейчас? Там строят такие объекты, которые непритязательные с точки зрения внешней среды, гаражи какие-то, самострои.

Когда мы создаём парк, мы можем создавать там объекты, которые могут быть повернуты к этой среде, открыты фасадами, окнами. И это будут просто прекрасные места. Сейчас же мы имеем там гаражи, в которых неконтролируемо ссыпается мусор, что-то непонятное вообще в данном случае. Во многих городах в центральной части такие гаражные кооперативы уже давно либо заменяют на механизированные парковки, т.е. изымают возмездно у собственников гаражи, предлагая взамен компенсацию, либо устанавливают новые места для хранения автомобилей, многоуровневые. Это гораздо более эффективно, чем сохранять в очень ликвидных местах ужасные, убогие строения.

– Хм…С гаражами интересна тема. Она начиналась в СССР как безальтернативная и вынужденная, но она продолжает таковой оставаться и сейчас. Собственники гаражей, не заморачиваясь особо, выкидывают, хорошо если луковую шелуху… Но выкидывается же всё подряд. Я сейчас про гаражи на Садовой, например говорю. Это ведь тоже головная боль, с этим тоже нужно что-то делать. У вас есть какие-то мысли относительно того, как приводить в порядок эти зоны, которые поневоле стали мусорками какими-то.
– Да ничего такого придумывать не нужно. Я всё-таки сначала немножко о других зонах сейчас расскажу – это наши городские леса. Если мы приедем за Третью продольную, поездим по этим городским лесам, мы увидим, что там огромное количество строительного мусора. А ведь ничего сложного нет для того, чтобы работать с этими территориями. Нужно, первое, ограничить въезды с проселочных дорог, то есть поставить механические барьеры, а там где останутся въезды (потому что они по пожарным соображениям должны быть), устанавливается техника: камеры, фотоловушки. И они фиксируют, кто туда заезжает, как, зачем и почему. И после этого появляется возможность доказывать. Это же уголовно-наказуемое деяние, когда машина проезжает и мусор сваливает. За такие вещи можно к уголовной ответственности привлекать. Один — два случая – и это прекратится сразу.
А то, что касается гаражных кооперативов, то там должны быть заключены договоры на вывоз ТБО. Далее, должен вестись контроль, нужно понимать, кто выбрасывает, как выбрасывает и когда выбрасывает. А в целом, мне кажется такая форма, как гараж, она уже и культурную свою составляющую фактически утратила: территория, свободная от жён, это, мне кажется, какой-то анахронизм, его нужно уже изжить.

– Да как сказать. Есть ощущение, что гаражный синдром переживает ренессанс в связи с ухудшением экономической ситуации. Люди стали там времени проводить больше. Потому что там хранят закрутки, овощи, фрукты, картошку…

– Никакую проблему нельзя решать через нагибание людей. Нужно видеть, в чём заключается потребность этих горожан.Вы сейчас сказали про хранение картошки, овощей и прочего. Значит надо дать разумную альтернативу этому. Честно, я не знаю, как это сделать, надо думать…

Who is Mr. Lyubitenko?

– Размышляя о том, как вас представить, мы задумались, как точнее: урбанистом, или активистом зелёного патруля?
– Я не хотел бы ни к кому себя причислять. Потому, что когда темы становятся сверхпопулярными, я это не люблю. Я к этим всем представлениям пришёл задолго до того, как тема стала актуальной. Просто я наблюдал за жизнью своего города и видел все его недостатки. Понял, что на самом деле важно просто пропускать через себя проблемы города, находиться в этой информационной повестке, изучать те или иные проблемы, и решения этих проблем будут находиться сами собой. При этом, конечно, нужно всегда быть в диалоге со специалистами.

– Презентация проекта прошла. И вот нас вы убедили в его сверхнеобходимости. Каков следующий шаг?
– Я хочу этот проект предложить администрации. К сожалению, на презентацию, которая носила публичный характер, не все представители власти посчитали возможным придти. Хотя, например, Эдвин Юрьевич Петров, архитектор города, пришёл, послушал, ему всё понравилось. В принципе, проект, с точки зрения его смыслового наполнения, выработки тех принципов, которые являются самыми важными, подготовлен. Я сейчас занимаюсь тем, что готовлю несколько статей в федеральных журналах, планирую опубликовать информацию об этом проекте и передать все эти материалы в администрацию в том числе, а дальше уже, соответственно, будет приниматься решение.

– В Администрацию области разумеется, потому что от городской, как мы понимаем, в этом смысле мало что зависит?
– Нет. Я планирую всё-таки отдать проект в Администрацию Волгограда. Потому, что именно она должна продуцировать такого рода идеи, всё-таки это городской вопрос.

– Это правда. Но по-честному, решения у нас принимаются в одном месте и одним человеком?
– Может быть, решения в большей степени принимаются на областном уровне, но формирование повестки идёт в том числе из города, всё-таки обратная связь существует. Убедился в этом, когда работал в администрации. Те идеи, которые мы высказывали, после определённого одобрения на областном уровне, начинают реализовываться. Нельзя сказать, что совсем никто ничего не слушает. Поэтому думаю, если я обращусь к мэру с предложением о реализации этого проекта, и он поддержит его, то у задуманного будут большие шансы на жизнь.

– И чтобы поставить точку. Как в прошлом чиновник, как в настоящем юрист – вы насколько процентов оцениваете шансы того, что это всё же будет реализовано?
– С точки зрения правовой, там вообще никаких препятствий нет. На особо охраняемых территориях всегда выделяется определённая рекреационная зона. Есть две формы работы с любыми объектами. Первая –  это всё запретить, и тогда это не работает, а вторая – это изменить отношение. Как в прошлом чиновник, думаю, что если мы изменим отношение к пойме, сделаем так, что люди смогут туда приходить и общаться с природой… Думаю, что как раз в таком случае изменится отношение к пойме и городу своему.

– Так всё-таки, как же вас представить, просто Дмитрий Любитенко?
– Я тоже об этом думаю. Пусть будет горожанин. Неравнодушный горожанин.

– Хорошо. Спасибо! И удачи!

 

vизитка

ЛЮБИТЕНКО Дмитрий Юрьевич
Дмитрию Юрьевичу – 33 года. Считается одним из самых перспективных и разносторонне развитых управленцев своего поколения. Кандидат юридических наук. Имеет опыт преподавательской деятельности, руководящей работы в бизнесе, муниципальной и государственной службе. В частности, был начальником Отдела правовой экспертизы и лингвистического анализа Волгоградской областной Думы, заместителем гендиректора по правовым вопросам Регионального фонда содействия капремонту в многоквартирных домах Свердловской области, заместителем главы Администрации Волгограда – начальником Правового управления.
Занимался аналитической и экспертной работой, разработкой нормативных правовых актов в сфере градостроительства и архитектуры, охраны окружающей среды, ЖКХ, управления и распоряжения государственной и муниципальной собственностью. С проектом реабилитации долины Царицы и создания в ней экопарка вошёл в состав финалистов образовательной программы «Архитекторы.РФ», реализуемой Институтом медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» при поддержке Правительства России и ДОМ.РФ.
Женат, воспитывает сына и дочь.
Хобби: плавание, чтение, публикационная деятельность.