Леонид Пикман. Путь от Гермеса к Мельпомене (ч. 2)

В первой части большого интервью с директором «Царицынской оперы» Леонидом Пикманом мы прошлись по вехам его биографии, полюбопытствовав, как известный управленец-финансист превратился в управленца с театральным уклоном. Порасспрашивали Леонида Борисовича об «отчаянной борьбе на выживание», которую, по его словам, пришлось вести на новом месте. Обсудили неординарные фирменные афиши, практикующиеся в последнее время театральные флешмобы и выступления в торгово-развлекательных центрах.

Перед «антрактом» в нашем интервью, проходившем в День защитника Отечества, мы пустили скупую мужскую слезу по поводу дефицита в городе-миллионнике как профессиональных музыкантов, играющих классическую музыку, так и подходящих инструментов. С вопроса о кадровом потенциале и началась вторая часть беседы.

В поисках «свежей крови»

Volganet: Откуда берутся молодые артисты?

Леонид Пикман: Здесь два варианта. Первый: мы воспитываем музыкантов и артистов, и они доходят до театра. Сначала, разумеется, через хор проходят, а если из хора вырастает что-то стоящее, то идут в солисты. Но таковых очень мало. Очень. Из двух вузов наших – Серебряковки и ВГИИКа – за почти 5 лет, что я существую как директор, 7 человек могу назвать. Кстати один парень – выпускник, уехал, я знаю, в Большой театр, но это такой самородок.

Как менеджер я озабочен системой воспитания артиста от детства до профессионального становления. Это как в спорте. В сущности, система ничем не отличается: детский клуб, ДЮСШ, потом фарм-клуб, а уж из фарм-клуба – в основной состав.

В городе сегодня есть детский симфонический оркестр. Он единственный вообще, он уникальный. И ребята классно играют, но они вырастают – и всё, они ушли. Надо уже сейчас заботиться о том, чтобы вырастить из мальчика, девочки профессионала. Да, так как я всё-таки театральный менеджер, мне проще купить готовое. Так, как покупают готовых самородков театры с деньгами. Проще, конечно, но именно в системе воспитания я вижу будущее.

Сегодня у нас работают представители Красноярска, Ростова, из Саратова приезжают. Это если говорить об артистах балета. Солисты – из Ростова, Астрахани. Из Казани девушка приехала, которая поёт в «Кармен» – сопрано, редчайший голос, большая умница! Я их спрашиваю: откуда вы о нас узнали? Ведь ещё 4 года назад я представить себе не мог, что к нам будут сами приезжать! Они говорят: «В Интернете нашли, люди посоветовали. Мы приехали, почувствовали атмосферу, и мы хотим здесь работать».

Я не вру, это правда! Это очень здорово. Конечно, мы лелеем этих людей, но остаётся маленький нюанс, который нужно решить. Это вопрос снятия жилья. В Ростове, чтобы было понятно, 2,5 миллиона выделяется из областного бюджета на оплату съёмных квартир артистам Музыкального театра! А у нас? Промолчу.

– Самый очевидный вариант решения  вопроса – целевой набор Серебряковки, разве нет?

– Прекрасная тема, вы прямо в точку! Целевой набор за деньги бюджета. С тем, чтобы студенты, подписав документ, по окончании учёбы либо – если уезжают – компенсировали эти затраты, либо отработали какой-то срок. Крайне актуальная тема, и  она коррелирует с системой государственного задания, которое спускается бюджетным учреждениям. Мы по нему тоже работаем. Сейчас есть музыканты-студенты и артисты-студенты, которые учатся в Серебряковке и ВГИИКе. Но это не целевой набор.

– Так в чём проблема?

– В том числе в отсутствии преподавателей. Дело в том, что преподаватели там кто? Да наши же артисты.

С одной стороны, это логично. Ну, где сейчас взять преподавателей, если не в оперном театре, в котором артисты и работают и ежедневно учатся дирижерскому искусству, режиссёрскому искусству, искусству вокала? Но с другой, профессиональные профильные преподаватели совершенно необходимы.

Когда гаснет рампа

– Театр – это же не только магия шоу. Что происходит после того, как зрители уходят из зала? Как выглядит театральная рутина? Чем живёт коллектив «Царицынской оперы» вне подмостков?

– Если говорить о работниках цехов, я имею в виду костюмерный, пошивочный, гримерный, то они живут работой и на работе всегда. Всегда, потому, что у девчонок реально нет выходных. И потому, что в субботу-воскресенье у нас спектакли. Но в понедельник день формально выходной, а они всё равно идут в театр. Их тянет, они – фанаты своего дела. Про монтировщиков молчу. Они тоже работают, хотя и не с таким удовольствием.

Что касается артистов. Вне сцены очень многие поют в церковных хорах, даже заслуженные и даже лауреаты. Кроме того, дают какие-то концерты. Кто-то подрабатывает на стороне, что, в принципе, не приветствуются и даже пресекается. Потому, что оперный певец – это лицо театра. На него ходят и платят деньги, а если он будет участвовать в свадьбах или в кабаках петь, на юбилеях каких-то… Не знаю.

Очень популярен в нашем городе Оркестр народных инструментов. Там наши солисты поют, в Филармонии поют. А балетные девочки преподают детям. Раньше это дело было частным образом организовано, но я пресёк это дело, и теперь при музыкальных школах мы открыли хореографические классы. Более того, я им даю возможность преподавать хореографию даже на наших площадях. Получается, что дети не только учатся у профессионалов, они получают нашу путёвку в жизнь. Поэтому, если вы на наш спектакль придёте, то увидите и детские хоры, и детские балеты.

Что до меня, то сегодня, 23 Февраля, я вечером буду в театре. И не потому, что мне по работе надо. А потому, что я хочу именно сегодня на этот спектакль. 8 Марта пойду в пятый раз смотреть нашу премьерную «Кармен».

Если уже говорить про быт… Актёры, они удивительно красивые, внутри красивые, внешне. Хотя, конечно, в обычной жизни их можно не отличить от обычных людей. Тем больше завораживает вот это преображение – идёт по улице внешне незаметный человек, но спустя какой-нибудь час на сцене это уже и не он вовсе: платье – кринолин, причёска, фрак. А после спектакля – он или там она – вновь один из сотен. Сначала меня это не то чтобы расстраивало, но озадачивало.

– Есть ли жизнь после сцены? Как живёт актёр, ушедший из театра?

– Я предвидел ваш вопрос. Никак не живёт. Лишая актёра театра, мы его убиваем, физически убиваем. Они не могут ничего больше в жизни, не могут. Уход из театра – это стресс для артистов очень-очень серьёзный. Даже, если артисты в преклонном возрасте. Поэтому мы используем их опыт – он очень нужен. Они работают, может быть, не с той интенсивностью, но им нужен театр, а они нужны нам.

У нас в театре работает Валентина Николаевна Пономарёва, которой уже далеко за 70. Она – певица. Выходит на сцену на концертах, иногда поёт роль няни в «Евгении Онегине», старую цыганку играет – очень характерная роль. Ей не просто. Она, к сожалению, плохо видит. Но если я её уволю – за венком можно идти сразу. Увольнять актёров, тем более – выкидывать их из театра, это неправильно.

Если артиста уволить, и тем более востребованного артиста, это равносильно его убийству. Это моё стопроцентное убеждение.

У парадного подъезда

– Вот если мы говорим «кухня», то ассоциативно, даже те, кто французской кухни никогда не пробовал, подумают о Франции. Если сказать «опера», о какой стране подумаете вы?

– Об Италии, конечно.

– Так получилось, что «итальянскость» оперы в нашем городе подтверждается не самым спокойным месторасположением. Читаем новости, так рядом с вами или кого-нибудь грохнут, или митинги устроят. Понимаем, что исторически так сложилось, но может, пора уже другое какое-то место для митингов, по крайней мере найти? Про разборки мы уж, вообще, молчим.

– Конечно, да. Эта необходимость давно назрела. По логике это должна быть Театральная площадь. Такая мысль возникала, когда я только пришел в театр. Всё началось с переименования остановки общественного транспорта. К тому моменту «Царицынская опера» уже 12 лет существовала, можно уже было поменять название «ДК Ленина». Спасибо депутатам – услышали.

Хотя, честно говоря, я не надеялся, что это произойдет. Думал, коммунисты начнут буянить. Я к этому готовился и в случае чего даже хотел им предложить изменить название на «Царицынская опера имени Ленина». Но всё прошло спокойно, без истерик переименовали. Сегодня даже таксисты понимают, что такое «Царицынская опера» и не спрашивают, куда это ехать. И с площадью нужно сделать тоже самое.

Конечно, не мне определять места проведения митингов в городе. Я бы вообще хотел, чтобы их не было. Не в смысле запретов, а в части улучшения жизни людей, чтобы поводов для митингов не было. Но это другой вопрос.

Конечно, это не очень приятно. Особенно, это проявилось, когда у нас была большая премьера, много людей собралось именно на премьеру. И в этот день назначили митинг Навального. Я бы хотел пожелать мэрии, что когда они определяют место для таких мероприятий, чтобы они хотя бы спросили у Комитета культуры или хотя бы наш сайт посмотрели, есть ли в этот день спектакль.

Иногда митинги назначают на утро, когда у нас спектакль детский. Маленьких зрителей привозят, а машины не пускают к театру из-за митинга. Родителям парковаться негде. А где автобусы с детьми ставить? Получается некий коллапс. Это неудобно не только морально, но и физически. Даже ребята полицейские чувствуют себя немножко не в своей тарелке. Просто потому, что возьмём самую банальную вещь: митинг 3 часа идёт, полицейские там обязаны всё время находиться. Куда в туалет идти? Конечно, мы идём навстречу, им открывают двери…И греться они тоже ходят к нам. Но театр, наверное, не про это всё-таки. Это очень обидно, и с этим, действительно, надо что-то делать.

Дела театра в Год театра

– Народная мудрость гласит: Как встретишь Год театра, так его и проведёшь. «Царицынская опера» встретила его с блеском – на вашей площадке проходило торжественное открытие…

– Да, спасибо. Это действительно так, и это момент гордости, но это и накладывает ответственность особую. И, наверное, наши планы на этот год, они продиктованы этой ответственностью.

Прежде всего, на деньги нашего спонсора, хотя мы слово «спонсор» стараемся не употреблять, «меценат», «партнер» – это более точные слова… Так вот, про помощи нашего партнёра мы будем ставить грандиозное шоу – оперу «Князь Игорь»! Мы будем её ставить, несмотря ни на что!

(Вот тут в глазах Леонида Борисовича зажглись огни половецких плясок и мы, словно наяву, услышали лязг мечей о щиты кордебалета – Volganet.).

Это первый такой грандиозный опыт для нашего театра, потому что сцена небольшая и трупа всё-таки небольшая, относительно других оперных театров. Мы давно хотели сделать русскую оперу, а все русские оперы грандиозны… Хотя, у нас идут оперы русских композиторов: «Иоланта», «Евгений Онегин», но это нежные, прекрасные постановки. А мы хотим поставить мощную, пафосную, патриотическая оперу! Это будет классно, и мы это сделаем на открытии сезона в октябре.

Ещё один проект, о котором мы очень мечтаем, он такой – для гурманов. Это Карл Орф. «Кармина Бурана». Это хоровая балетная оперная кантата. Все знают открывающую её хоровую композицию «О, Фортуна», а кто не знает – может её загуглить и послушать. Но это, повторюсь, для больших гурманов. Её мы покажем в июне.

Очень важный проект, который мы хотим возобновить – фестиваль «Оперный Альянс». Он когда-то был традиционным. Я надеюсь, что в этом году с помощью нашего партнера и с помощью нашего учредителя мы проведём «Оперный Альянс».

– Напомните, пожалуйста, что это такое.

Это, выступление наших оперных исполнителей и приглашённых звёзд. Мы пригласим к себе Саратовский театр с двумя спектаклями, которые у нас не идут – это балеты «Ромео и Джульетта» и «Дон Жуан». Это совершенно классные спектакли! Есть предварительная договоренность с Театром Станиславского, который привезет барочную оперу, и будет совместный гала-концерт, которым мы завершим наш сезон. Вот так вот круто мы это решили сделать.

К Новому году мы хотим дать что-то классное. Мы пока думаем над этим, но главное, что мы вот, буквально, 2 дня назад прошли кастинг по губернаторскому гранту, и надеюсь, нам дадут эти деньги. Думаю, что с их помощью в следующем году мы порадуем зрителя «Дон Кихотом». Это выдающийся балет.

Поделюсь ещё вот чем. В этом году мы впервые попробовали показать спектакль 30 декабря. Было страшно. В других городах в этот день идут спектакли – у нас раньше не было. Но 30 декабря на наш спектакль был полный зал. И у меня появилась идея, из двух частей состоящая. Всё-таки показать 31 числа в районе 16.00–17.00 то ли «Щелкунчика», то ли «Спящую красавицу». А может, гала-концерт новогодний.

Конечно, жалко артистов, но всё-таки мы, прежде всего, театр – мы служим зрителю. Вторая часть навеяна «Венской оперой». Её первоянварские концерты не дают мне покоя. Очень хотелось бы нашего зрителя 1 января пригласить, например, в 14.00 на вечер классической музыки. Мне кажется, это стильно, не находите?

– С точки зрения душевной реабилитации, того, что с 31 декабря до половины 1 января по телевизору идёт бесконечный «цвет настроения синий» – это более чем оправданно. Ну, на наш взгляд.

– И на мой тоже.

Конечно, есть специфика отечественного зрителя. Я тоже к нему отношусь, между прочим. Я выпиваю в Новый год, и 1 января хочется ноги опустить в какой-нибудь тазик, и посидеть, тупо посмотреть на «цвет синий», как вы сказали. Но всё-таки прийти в театр – это круто! Это даже где-то будет дисциплинировать семьи, которые соберутся 1-го числа в театр, и 31-го они будут вести себя более обдуманно. А после 1-го, пожалуйста, – во все тяжкие…

Я артистам дам пару дней отгула, а с 3–4 января начнем показывать спектакли. Но мне хочется, чтобы в Новый год мы вошли под звуки классической музыки.

– Сейчас подумалось, что Волгоград так долго носится с тем, что мы – Центр народной дипломатии, искали проект, который поможет сплотить город, как это сделал Чемпионат мира… А почему бы «Оперному альянсу» не стать таким проектом? Почему бы не сделать этот Фестиваль площадкой дружбы оперных народов?

– Да! И сделать это всё на Театральной площади. Всё-таки надо переименовать и сделать её Театральной площадью. Привести её в порядок, положить туда, в конце концов, брусчатку.

Скажу, может быть цинично… Но сейчас для этого – для такого большого события, наверное, самое время. Это правда, потому что сложилась ситуация такая, что среди волгоградских театров сегодня нет лидера. Да его и не должно быть – любой театр должен занимать свою нишу, но некого «Главного театра», давлеющего театра, быть не должно. Зритель должен иметь право выбора.

Скажу больше. Моя цель, чтобы человек, проснувшись утром и подумав «пойдём в театр», не рисовал в своей голове только и исключительно три большие буквы «НЭТ». Зритель должен по своему настроению выбирать, что это будет: Молодежный театр, Музыкальный театр или опера. Моя цель была отбить вот этот стереотип. Я не имею ничего против НЭТа, я ничего плохого не хочу сказать про этот театр, но мне хочется, чтобы, когда человек думает о театре, у него был широкий и разный спектр, был естественный выбор.

Хотя, конечно, я хочу, чтобы у людей в головах «загоралась» прежде всего «Царицынская опера». Но я понимаю, что это элитарное искусство, полюбить оперу дано не каждому, далеко не каждому. Это не значит, что зрители в массе своей – дебилы. Совершенно не так. Просто это другое совсем. Совершенно другое, другой мир.

– Может, наше интервью поможет кому-то понять, что в Год театра не надо пытаться объять необъятное, а сосредоточиться, например, на «Оперном альянсе»?

– Абсолютно согласен! Тем более, что мы приближаемся ко Всемирному дню театра, который отмечается 27 марта. И мы, каждый по-своему, готовимся к этому. Я хочу, чтобы этот праздник стал своим не только для артистов театра, но и для зрителей, для населения. Всё-таки Год театра бывает один раз в сто лет, а День театра, он – ежегодный.