Наталия Ермилова
Новый директор Волгоградского института управления – филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российский федерации Андрей Осипов фигура для города-героя новая. Лишь в конце сентября он возглавил ведущий волгоградский вуз и пока широкой общественности о нём мало что известно.
Между тем, это удивительно лёгкий и проницательный собеседник, хороший управленец, человек с тонким чувством юмора – корреспонденты Volganet.net пообщались с господином Осиповым.
Спраvка
Андрей Осипов:
– в 1999 году с отличием окончил Северо-Западную Академию государственной службы в Санкт-Петербурге (СЗАГС) по специальности «Государственное и муниципальное управление»;
– с 1996 по 2001 год работал на различных должностях в филиале Северо-западной академии государственной службы в Твери;
– с 2001 года – заместитель директора, а с 2003 по 2012 год – директор Тверского филиала СЗАГС;
– с 2012 года в течение шести лет работал заместителем проректора, затем проректором Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации;
– с 2017 года – директор Нижегородского института управления – филиала РАНХиГС;
– с сентября 2019 года – директор Волгоградского института управления – филиала РАНХиГС;
– советник ректора РАНХиГС, кандидат экономических наук.
Volganet.net: Андрей Андреевич, не хочу начинать разговор с планов… Знаю, что вы очень увлекаетесь историей Великой Отечественной войны. Какие-то новые знания и эмоции для себя вынесли, приехав в Волгоград – город с героическим прошлым?
Андрей Осипов: в Волгограде я бывал и ранее. И как человек, интересующийся историей войны, я проехал несколько мест, которые меня больше всего волновали. Я посетил то место в Пятиморске, где сошлись два фронта. Знаете, одно дело, когда ты читаешь о чём-то в книгах, и совсем другое, когда видишь эти места своими глазами. Большую часть жизни я провёл в центральной России, потому степи произвели на меня огромное впечатление. Я представил холодный февраль 1943-го и ещё раз осознал, какой великий подвиг совершили наши предки и насколько жуткой была Сталинградская битва.
У меня есть хобби – собирать воспоминания фронтовиков. Я читал о той страшной бомбардировке, которой подвергся Сталинград в августе 1942-го года. Но когда я прошёл по городу, увидел разрушенную мельницу Герхардта, я ещё раз оценил ужас и масштабы той катастрофы. Мне кажется, понять цену Победы можно только в Сталинграде.
– А Мамаев курган какое впечатление на вас произвёл?
– Опять же, когда ты читаешь, сидя в удобном кресле, о стратегической высоте 102, каждый метр которой залит кровью, это одно. А когда стоишь на Мамаевом кургане – совершенно иное. Здесь, несмотря на разные трактовки истории последних лет, понимаешь, почему эта высота была так важна. Я восхищаюсь подвигом наших предков!
– На ваш взгляд, нынешнее поколение способно было бы вот так встать грудью на пути врага? Повторим ли подвиг дедов?
– Конечно, повторим! Даже современная история показывает, что в России немало примеров мужества. Вспомните последний случай с нашим военнослужащим в Сирии, который подорвал себя и боевиков с криком: «Это вам за пацанов!».
Дьявол в мелочах
– Андрей Андреевич, вы упомянули о трактовках. Как вы оцениваете то, что историю сейчас пытаются переписывать, причём радикально?
– Если мы говорим о трактовке истории в неких ток-шоу, то это просто люди высказывают свою позицию. Если же речь идёт о таких неприятных дискуссиях, которые сейчас, к примеру, ведутся с Польшей, то это другой вопрос. Хотя глобально историю все мы трактуем одинаково, но дьявол, как говорится, в мелочах. Когда начинают акцентировать внимание на некоторых моментах, а потом трактовать их так, как хочется, – это страшно.
Я полагаю, что официальная позиция нашей страны гораздо честнее. Мы признаём, что были процессы, связанные с перегибами эпохи Сталина и СССР. Но СССР действительно является освободителем Европы от фашизма.
Как, к примеру, спокойно можно воспринимать высказывание президента Зеленского о том, что именно Россия виновата в развязывании войны? На мой взгляд, это дикость, навеянная геополитической конкуренцией!
А был ли кризис?
– О вас отзываются и как о руководителе нового формата, и как об антикризисном «управляющем». Но если прислали «тяжёлую артиллерию» в лице Осипова, получается, в волгоградском филиале был кризис?
– Раз у нас честный разговор, давайте расскажу, как есть (смеётся). Спасибо, конечно, за похвалу, но помимо таких эпитетов я слышал и другие: в управлении я ничего не понимаю, я стану могильщиком для института…
– Кто такое говорит? Список пофамильно, пожалуйста!
– Не будем переходить на личности. Я понимаю, что институт большой, и у каждого своё мнение. Однако я пытаюсь его слышать, потому мы ввели за практику общение со студенческим и преподавательским сообществом. Каждую неделю у нас проходят совещания по различным проблемам.
– Так, а что с кризисом?
– Знаете, смотря как понимать это слово. Если мы говорим об основных показателях, то некоторое падение действительно произошло, но я бы не назвал это кризисом. К примеру, количество студентов стало меньше. Кризис? Не думаю!
Стало меньше студентов – стало меньше денег! Кризис? В тех границах нашего бюджета, в которых мы находимся, нет, не кризис.
До того, как я приехал в Волгоград, у меня был опыт руководства таким же крупным вузом в Нижнем Новгороде, я был проректором в Академии по нашим институтам и филиалам, поэтому могу сказать, что в Волгоградском институте управления кризиса не было.
А вот чего не хватало волгоградскому филиалу, так это адекватной реакции на нововведения. Я долго думал, как назвать своё предназначение здесь, и в конечном итоге понял, что моя задача – модернизировать институт.
Про модернизацию и смешанное обучение
– Андрей Андреевич, пока не очень понятно, как можно модернизировать вуз…
– Символично, что как раз сегодня, в день нашей встречи, полетели «первые ласточки». У нас прошло совещание о применении информационных технологий в образовательном процессе. К нам приехали коллеги из разных городов и поделились информацией о таком процессе, как смешанное обучение.
– Что такое смешанное обучение?
– Все понимают, что такое традиционное обучение: для студента читают лекции, проводят семинары, по итогам он сдаёт экзамены или зачёты. А для повышения компетенций студентов мы хотим ввести обучение с применением IT-технологий. Это, прежде всего, программы, которые в игровой, достаточно короткой форме позволяют освоить студенту новую компетенцию.
– Мне кажется, что, говоря о таких программах, многие подразумевают дистанционное обучение?
– Вам не кажется. Люди думают, что это некая профанация: зашёл человек в Интернет, посидел в компьютере и получил непонятный результат. Это стереотип, который не имеет отношения к смешанной системе обучения. Если взять последний опыт, то сейчас происходят очень знаковые процессы: практические все крупные корпорации при подготовке персонала перешли к идее создания собственных университетов. К сожалению, на сегодняшний день на рынке образования, который сложился в России, они не получают необходимых им специалистов. Компании вынуждены «доготавливать» выпускника, чтобы тот владел необходимыми компетенциями, а вот кругозор им нужен не особо.
Такими системами обучения пользуются крупные банки, ритейлеры, и для нас – высшего образования – это вызов. И если в ближайшее время мы этого не поймём, то в скором будущем нам придётся почивать в обозе.
Про образовательные технологии
– Как на практике могут выглядеть эти системы в Волгоградском филиале РАНХиГС?
– В Волгоградском институте управления уже есть технологии, которыми с нами делится наша головная организация: помимо классического расписания студентам даётся доступ к электронным библиотекам, различным симуляторам, тестовым заданиям. Вскоре мы планируем запустить новые прикладные программы в IT-технологиях.
– И что дадут эти технологии?
– Смотрите: сейчас студент, оканчивая вуз, сдаёт госэкзамены и защищает дипломную работу. Мы же хотим, чтобы его обучение заканчивалось неким стартапом. К примеру, специалист, отучившийся по направлению «управление персоналом», мог бы при помощи нашего «конструктора» создать свою программу по подбору персонала. Выиграют все: и сам специалист, и та организация, в которую он придёт работать.
– Андрей Андреевич, а не кажется ли вам, что качественное образование не совсем возможно, если дисциплины преподают чистые теоретики? В итоге студенты выходят из вуза совершенно «сырыми», оторванными от жизни.
– Очень хороший вопрос, но нужно рассматривать каждый случай отдельно. Если брать такую дисциплину, как «государственное и муниципальное управление», кто должен её читать? Чиновники? А вы уверены, что они достаточно хорошо представляют, что такое система ГМУ? Мне кажется, это всё-таки теоретический курс.
Если мы говорим о системе госслужбы, учитывая все её уровни – федеральный и региональный, то её могут читать и практики, и теоретики. Но, действительно, есть дисциплины, которые в вузе должны преподавать только практики.
Кстати, сейчас в комиссиях на выпускных экзаменах законодательными стандартами предусмотрено не менее 50% практиков.
– Нынче модно работать «на удалёнке», а может ли быть качественным дистанционное образование? Планируются какие-то новшества в этом направлении в волгоградском филиале?
– Всё зависит от задач, которые мы ставим перед теми или иными программами. Если человек, пройдя короткую программу, получил необходимую ему компетенцию, это один вопрос. А для высшего образования дистанционное обучения лишь помощь, не более того.
Про учёбу и грязные технологии
– Андрей Андреевич, не могу не спросить о ситуации, которая произошла в Волгоградском филиале РАНХиГС летом, когда в Сети якобы всплыли «непатриотичные» разговоры экс-директора Игоря Олеговича Тюменцева. После чего уважаемый в Волгограде профессор, возглавлявший институт более 10 лет, ушёл в отставку.
– Я категорически отрицательно отношусь ко всей этой грязной истории, более того, не приемлю такой формат. Да и вообще у меня есть огромные сомнения относительно того, что произошло на самом деле. В любом случае, от этой истории пострадало всё сообщество волгоградского филиала, а не только Игорь Олегович.
– Я знаю, что после вступления в должность вы заявили о необходимости сократить внеучебную деятельность. Слышала также, что не все оказались довольны такой инициативой. С чем связано такое решение?
– Вы меня пугаете своей осведомлённостью (смеётся). На самом деле, когда мы начали говорить о количестве мероприятий, конкурсов, у меня появился вопрос: «А когда студенты учатся?». Получается, что волгоградский институт по объёму внеучебных занятий оказался впереди планеты всей. С одной стороны, это хорошо, но вот качество этих мероприятий иногда довольно сомнительно.
Однако на сегодняшний день мы ни одного кружка или секции не прикрыли, но вопрос уже вынесен на достаточно серьёзное обсуждение. И решать его будет всё институтское сообщество, а не я один. В первую очередь, инициатива должна идти от студентов.
Но я твёрдо убеждён, что раз речь о воспитательной работе, то дополнительные занятия должны нести детям знания, расширять кругозор, улучшать их здоровье, прививать любовь к занятиям спортом, а не просто бесполезно тратить их время. Вот сейчас мы как раз в поиске некоего оптимума.
Куда уезжает студент
– Вы уже сказали, что абитуриентов стало меньше. Может быть, это связано с тем, что в начале 2000-х демографическая ситуация в стране была не самой лучшей?
– Я не думаю, что по стране в целом абитуриентов стало меньше, хотя до прошлого года такая тенденция действительно существовала из-за «демографической ямы» 90-х.
Сейчас ситуация начала выправляться, но в Волгограде проблема осталась.
– С чем это связано?
– Волгоградские абитуриенты с высокими баллами не рассматривают родной город как место, где хотели бы получить высшее образование, а потом найти работу и остаться жить. Талантливая молодёжь стремится покинуть регион и поступить в вузы Москвы и Санкт-Петербурга.
– Как с этой ситуацией бороться?
– Я полагаю, что всем вузам нужно повышать качество образования, расширять линейку образовательных услуг (о смешанном обучении я уже сказал), ну и, конечно же, предоставлять больше возможностей для дальнейшего трудоустройства.
Но это должна быть чётко выстроенная региональная политика, ведь отток молодёжи – это очень серьёзная проблема.
– В Волгоградской области выстроена такая политика? Помогает ли Волгоградский институт управления с дальнейшим трудоустройством, есть ли механизмы взаимодействия с будущим работодателем?
– На самом деле, не всё так плохо. У нас существуют отработанные механизмы взаимодействия с работодателями, хотя, конечно, число трудоустройств несопоставимо с числом выпускников.
Тем не менее, в институте есть весьма неплохая связка с работодателями. Например, на дни факультетов приходили наши партнёры – прокуратура, администрация, служба судебных приставов – и приглашали выпускников на работу.
У студентов, конечно, есть определённые предпочтения, в том числе и по заработной плате…
– Мне кажется, у них сейчас очень высокие, иногда непомерно завышенные ожидания!
– Именно (смеётся)! Вот и получается, что трудоустроить студента я могу, а соответствовать его ожиданиям, увы, далеко не всегда.
О правильном и неправильном питании
– Андрей Андреевич, что, на ваш взгляд, есть в Волгоградском институте управления положительного, что нужно поддерживать и развивать? Столовая, например… Раньше все хвалили столовую ВАГСа.
– У нас с вами информация постоянно не совпадает (смеётся). Вы слышали хорошее, а я – плохое. Мне вот говорят, что в нашей столовой нужно знать, что покупать, а то и до проблем недалеко.
На самом деле есть рекомендации от головного вуза, есть мой опыт. Смотрите, мы образовательное учреждение, в котором, по закону, продавать обеды можно с наценкой не более 65% от закупочной цены. В итоге столовая становится убыточным подразделением, а там, где убытки, нет места качеству.
Что мы сделали в нижегородском филиале? Мы отдали столовую в аутсорсинг, обезопасив себя от убытков и предоставив нашим детям качественные обеды. Я вам больше скажу: в Нижнем Новгороде наш партнёр каждую неделю устраивал для студентов дни различных кухонь мира, причём в той же ценовой составляющей.
– Я правильно поняла, столовую волгоградского филиала ждут перемены?
– Мы сейчас рассматриваем все возможные варианты, но я уверен, что за питание должны отвечать профессионалы, знающие, как правильно накормить. Более того, когда мы говорим об обедах в студенческой столовой, мы говорим о правильном и здоровом питании, а не о фаст-фуде.
По потребностям
– В последнее время специальное образование стало значительно более востребованным, различные колледжи показывают очень неплохие данные по числу абитуриентов. Я догадываюсь, что это не совсем компетенция волгоградского филиала РАНХиГС, но, может быть, есть разговоры о том, чтобы и на базе нашего вуза открыть, скажем, колледж?
– Последние три-четыре года в РАНХиГС существует такой тренд: Москва, а следом за ней и 14 филиалов открыли свои лицеи или колледжи. Появится ли в Волгограде такая структура?..
Конечно, в волгоградском филиале тоже есть такое желание, но пока нет понимания, как это осуществить и, самое главное, нужно ли это Волгограду.
– А что касается перечня специальностей, который есть в вузе? Не планируется ли в Волгоградском институте управления к «Государственному муниципальному управлению», «Экономике» и «Юриспруденции» добавить что-то ещё?
– В этом году расширять линейку наших программ мы точно не будем. Недавно у нас прошёл учёный совет, на котором встал вопрос об открытии нескольких специальностей, связанных с юриспруденцией, экономикой. Но мы понимаем, что специальность должна быть востребованной. На рынке труда сейчас складывается интересная ситуация: появляются совершенно новые профессии, а старые отмирают и уходят в прошлое. В этой связи нам нужно чётко понимать требования рынка и смотреть на долгосрочную перспективу.
В данный момент перед нами стоит более острая проблема – повысить качество образования по магистрским программам.
О космосе и генетическом телеграфе
– Андрей Андреевич, я знаю, что вы родились 12 апреля. Почему не Юрий?
– Потому что все, кто родился в тот день, стали Юриями, и мама решила – пусть будет Андрей (смеётся)!
– А никогда не хотели стать космонавтом?
– Наверное, каждый человек когда-то хотел стать космонавтом. Мы все мечтали, служили в армии…
– Войска, может, космические?
– Опять нет! Я служил в пехоте – царице полей.
– Вы говорили, что ваше хобби – собирать воспоминания ветеранов, а ещё есть увлечения?
– Знаете, до волгоградского института у меня было одно очень хорошее хобби…
– Волгоград всё испортил?
– Нет, конечно! Но мне повезло с работой. Так как я был проректором по региональной сети в РАНХиГС, я очень много ездил по стране. Моим хобби было познание России. И вот тогда я понял, что наша страна – одно огромное чудо! Раньше я полагал, что каждая территория живёт по-своему: Кавказ – одно, Калмыкия – другое, Дальний Восток – третье. Но когда я начал постоянно ездить из региона в регион, я осознал, что на генетическом уровне у нас есть какой-то свой телеграф! Мы все совершенно одинаковые! Если кто-то придумал анекдот в Москве, то он уже известен в Хабаровске. У нас огромная территория, но мы все совершенно одинаковые ментально.
Это понимание меня очень хорошо цементирует, потому что вселяет надежду: за нами большое будущее, ведь наша страна монолитна.
