Наталия Ермилова
Александра Сукиасян – яркий пример того, как можно и нужно. Активная и настойчивая, умная и креативная, критичная и требовательная – всё это и ещё многое другое можно сказать об одной из самых известных женщин Волгограда. Социальный предприниматель, соучредитель образовательного комплекса «Поколение», сопредседатель комитета по развитию женского предпринимательства, Александра нашла в своём плотном графике время, чтобы встретиться с корреспондентами Volganet.net.
Volganet.net: Александра, начну с «неудобных» вопросов. Это не моё мнение и не мнение редакции, но есть злопыхатели, которые говорят, мол, бизнес на детях, как можно?! Что скажешь?
Александра Сукиасян: во-первых, частная форма образования по своей даже юридической форме – это не бизнес. Это некоммерческая организация, нет ни одной школы или детского садика в коммерческом формате. Государство позаботилось о том, что ни у кого не было соблазна превращать образование в простую кормушку. В соответствии с федеральным законом все частные школы и садики в России могут существовать только в статусе некоммерческих организаций. Это обстоятельство во многом предопределило и тип людей, которые занимаются частным образованием. Это прежде всего профессионалы, у которых понятный приоритет – качество образования!
Во-вторых, что такое «деньги на детях»? Во всём мире, в нашей стране нет ничего бесплатного. За всё – услуги, товары – мы платим. Либо платим налоги и получаем бесплатную муниципальную услугу, либо выбираем частную организацию, ведь частная школа это прежде всего возможность выбора той среды, которая подходит твоему ребёнку, условий, партнёра, ценностей.
Справедливости ради: сейчас и муниципальное образование совсем не бесплатное. Родители, которые хотят, чтобы их ребёнок получал нормальные знания, платят за репетиторов, за дополнительные образовательные услуги. Даже в самих школах немало дополнительных курсов, которые нужно оплачивать. Мы, когда анализировали серьёзные общеобразовательные школы с хорошим образовательным контентом, выяснили: затраты на репетиторов выходят дороже, чем в частной школе. В общем по поводу платного и бесплатного всё очень и очень относительно.
– Может быть, такое отношение потому, что во всём мире частному образованию 200 лет, а в России только 30?
– Именно. Наша страна пока привыкает, что нужно платить за частную медицину, образование. Смотри, сейчас нет никаких проблем с местами в муниципальных детских садах, но в то же время частный сектор растёт каждый год. Почему? Потому что родители хотят услугу другого качества. Речь даже не про сервис, а про отношение, внимание, партнёрство. Частное образование – это как раз про партнёрство, которое выбирают по любви, а не по прописке (смеётся). Я вижу, что в России и Волгограде, в частности, родители изменились, они чётко понимают, чего хотят для своих детей и где это могут получить.
– Очереди в вашу школу есть?
– В каждый класс в waiting-листе очередь около 10 человек. В этом году у нас произошло знаменательное событие – мы расширились, но и это не сократило очередь, что лучше всяких слов говорит о том, что наша услуга супервостребованная.
Проблемы общие
– Ты внутри процесса и в то же время, как мне кажется, можешь объективно судить о тех проблемах, которые существуют сегодня в системе российского образования. Что не так с российской школой?
– Я бы сказала, что проблемы образования – это проблемы общества в целом. Просто образование – хорошая витрина. Но если говорить об образовании детально (как о государственном, так и частном), то, в первую очередь, это кадры. К сожалению, в России последние 30 лет практически не готовили педагогов. В педвузы шли люди, которые не попали никуда.
– По остаточному принципу…
– Это называется двойная выбраковка, а после вуза в школу шли те, кто никуда не устроился. Они-то и учили наших детей. Я не говорю, что все педагоги такие – среди них немало бриллиантов, и основная задача всей системы образования удержать их и дать им возможность вырасти. К сожалению, большая часть «бриллиантов», выращенных в регионах, уезжает в Москву. Это боль всего сектора регионального образования – как государственного, так и частного.
– Вы как эту проблему в частном секторе решаете?
– Как говорят в предпринимательском мире, мы увеличиваем воронку, вовлекая гораздо больше людей, чем нам нужно, в особенности молодых педагогов. У нас существует несколько программ: молодые специалисты растут у нас, часть уходит в другие школы, кто-то уезжает либо вообще оставляет профессию, но 20-30% остаются в команде. И это уже победа.
– Кадры – в первую очередь, а во вторую?
– Зарегулированность системы. Всё для всех едино, а дети ведь все разные. Фишка частного образования в том, что мы значительно свободнее, чем наши коллеги из муниципального сектора. Если говорить предпринимательским языком, наш заказчик – это ребёнок и его родитель. В муниципальной системе заказчик – это государство. Поэтому нашим коллегам из государственных школ сильно сложнее — больше ограничений, меньше свободы, много бюрократии.
Сейчас мы живём в персональном мире: компьютер персональный, таргет угадывает твои поведенческие предпочтения, а образование по-прежнему общее. Но я думаю, что ситуация должна измениться, образование начнёт двигаться в сторону персонификации. Уже доказано, что фундаментальные знания нужны и важны, но они являются базисом, на который будут нанизываться креативные soft skills.
– Что ты имеешь в виду?
– Проводилось большое исследование, которое показало, что при приёме на работу при общей успешности человека лишь 20% занимает IQ. Всё остальное – это эмоциональные вещи. Когда ты анализируешь, каким должен быть выпускник, то понимаешь, что 10 лет ты запихиваешь в него информацию – математику, химию и физику, а в реальной жизни ему будут помогать дополнительное образование, внеурочная деятельность. Поэтому частный сектор всегда старается этот баланс ловить.
– То есть ты считаешь, что фундамент не нужен?
– Ни в коем случае. Без фундамента, без базовых знаний любому человеку сложно креативить, так как нет платформы на которую он может опереться. Он непременно должен иметь хорошую базу, на которую нанизывается всё остальное.
Персонификация
–Ты уже упоминала о персонификации образования. Давай подробнее об этом. В государственном секторе образования тоже есть система, в рамках которой ребёнок со склонностью к математике учится в математических школах или классах, а гуманитарий, что логично, в гуманитарных. Разве это не то, о чём ты говорила?
– Мы (это позиция нашей школы, не всего частного сектора) – противники разделения на школы, лицеи, гимназии. В начальной школе ещё непонятно, какой у нас ребёнок, а мы его определяем в математический лицей, хотя ребёнок, может, по природе своей классный литератор. В итоге страдает сам ребёнок, страдают его родители, учителя…
У нас, к примеру, общеобразовательная школа. Но с пятого класса уже видны сильные и слабые стороны ребёнка, мы начинаем делить детей на потоки. Например, урок математики. Если ребёнок быстро решает, любит цифры – он идёт в одну группу с углубленным изучением. Если он глубоко в материале, но скорость решения задач ниже, то это вторая группа, если математика даётся ему хуже, то он изучает её в третьей группе, где получает базовые знания.
А уже с 7-8 класса начинается профориентация. Тогда школьник уже может определиться, по какой траектории ему двигаться, и к 10-11 классу он приходит с чёткой стратегией поступления в вуз.
Поэтому, когда родители приходят к нам в 1-й класс и спрашивают, что у вас с результатами ЕГЭ, мы всегда говорим: вам к ним ещё 11 лет двигаться (смеётся).
– А что у вас, кстати, с результатами ЕГЭ?
– Мы абсолютно открытая в этом плане школа, мы всегда вывешиваем результаты, показывая свою работу. На самом деле у нас очень хорошие показатели – они всегда на 10-15 баллов выше среднего балла в регионе и стране. При этом мы точно знаем, что это заслуга наших учителей, а не репетиторов.
– Много споров до сих пор: ЕГЭ благо или зло? Твоё мнение?
– Я однозначно за ЕГЭ. Идея классная, пусть ещё и не совсем доработанная. Но сейчас мы видим, что около 65-70% ребят из регионов учатся в престижных столичных вузах, а раньше это были совсем иные цифры. ЕГЭ – это про доступность любого топового вуза страны. Единый госэкзамен создал справедливую и прозрачную систему, и я бы не хотела, чтобы это менялось. Купить результаты, «договориться» в случае с ЕГЭ практически невозможно, кто бы что ни говорил.
– А почему же основная масса стобалльников по русскому языку была из кавказской республики?
– Это было лет 6-7 назад. Но сейчас всё отрегулировали. У нас есть партнёрский центр по подготовке к ЕГЭ – это большая федеральная структура, и мы видим, как коллеги в Грозном сейчас серьёзно работают с детьми.
Могу сказать, что случаи в Чечне были исключением, а не правилом. В Волгограде всё точно прозрачно и честно. Как поработал – так и получил. Конечно, есть элемент лотереи, но любой экзамен – это всегда лотерея.
Не акулий бизнес
– Александра, ты президент Ассоциации частного образования Волгоградской области и вице-президент российской ассоциации. Чем занимается эта структура?
– Наша задача первая и основная – популяризация частного сектора образования и представление общих интересов. Изначально наша Ассоциация появилась как сообщество профессионалов. В Волгограде её создали 20 лет назад основатели первых пяти частных школ. Долгое время её возглавлял Станислав Владимирович Никитин – директор одной из первых частных школ «Родник», он-то и инициировал моё назначение.
Сейчас частный сектор пока отвоёвывает своё место в системе образования, при этом мы очень не хотим быть отдельным элементом. Напротив, стремимся быть интегрированными в общую систему образования, потому что считаем себя важной её частью.
– Насколько знаю, многие современные фишки в государственную систему образования приходят именно от вас.
– Те же электронные журналы, которыми сейчас все пользуются, родились в частных школах. Мы их «обкатали», а государственная система интегрировала к себе как хорошую практику. Индивидуальные траектории в 10-11 классах в частном секторе реализовываются уже 20 лет, государственная система тоже взяла к себе эту практику. То есть от нашего взаимодействия выигрывают все.
– А между собой, я имею в виду частные школы, конкурируете? Есть признаки акульего бизнеса, если так можно выразиться?
– Нет, конечно! Напротив, мы постоянно делимся опытом, наработками. Да мы и не бизнес, как я уже говорила, мы социальная сфера. Родители наших воспитанников по большей части – предприниматели. Они надо мной уже подшучивают, что у нас неправильная ценовая политика. Мол, тебе нужно предпринимателя нанять, чтобы он выстроил адекватную финансовую систему (смеётся). А если серьёзно, то мы занимаемся любимым и важным делом, получая определённую прибыль.
Про социальное
– Раз уж заговорили о социальной сфере, знаю, что не так давно ты возглавила комитет по социальному предпринимательству в ОПОРе России. Как живётся социальному предпринимательству?
– Это для нашей страны довольно новое понятие, закону о нём всего лишь два года и 70% социального предпринимательства как раз занимает частное образование. Мы надеемся, что в будущем будет более активно развиваться социальная сфера ухода за пожилыми людьми, инвалидами и другими незащищёнными слоями населения.. Но на данном этапе мы видим больше некий посыл от государства, желание вовлечь частную инициативу в рынок социальных услуг.
– Посыл, может, и есть, а инструментов нет.
– Есть, конечно, какие-то грантовые формы поддержки, программы по ресурсной поддержке, но за этим нет серьёзных финансовых инструментов, серьёзных налоговых и арендных льгот. Чтобы социальное предпринимательство развивалось, эти льготы должны быть очень существенными, поскольку рентабельность в сфере крайне низкая: даже 10% – это уже огромная победа. Есть, кстати, регионы, где для социальных предпринимателей ввели максимально возможные льготы. К примеру, ХМАО – там социальный бизнес развивается. Думаю, что это придёт рано или поздно и в остальную Россию.
Женкомитет
– Александра, в комитете по развитию женского предпринимательства ОПОРЫ России, сопредседателем которого ты являешься, тебя часто называют душой, идейным вдохновителем, двигателем, прыгателем…
– Я скорее раздражитель (смеётся). На самом деле в нашем комитете каждый играет свою роль. С Катей Постоевой мы познакомились пять лет назад на почве женского предпринимательства, и по сей день развиваем это направление. Нас часто подозревают, что это для нас коммерческая деятельность, но это не так. Мы видим это своей миссией – вовлекать ярких, активных женщин нашего региона в предпринимательство, чтобы появлялись новые продукты и сервисы, которые может придумать только женщина. Хочу сразу ответить: это не бизнес совсем, мы, наоборот, инвестируем много собственных средств, чтобы решать важную социальную задачу. В Волгограде много классных женщин, которые не решаются на создание собственного бизнеса. Им всё время кажется, что они недостаточно умны, недостаточно хороши, недостаточно смелы. Вот какой-нибудь Василий Петрович, у которого ноль компетенций, сделает, а они в сторонке постоят. Поэтому своим примером, примером тех девчат, которые добились многого, мы стараемся дать крылья другим, показать, что границ нет, они лишь в нашем сознании.
То есть комитет – это некоторая среда, где мы обогащаем друг друга.
– Если говорить в общем, как сейчас живётся предпринимателям?
– Непросто! Потому что нет понимания, что предприниматели на сегодняшний день – это самая главная прослойка общества, которая создаёт новые продукты и сервисы, новые рабочие места и так далее. Было бы лучше, если бы бизнесу дали больше свободы, убрали карательные практики, сделали бы работу всех проверяющих органов прозрачнее и понятнее.
О личном
– Ты говорила про страх: как ты преодолеваешь свой?
– Легче это делать в сообществе, где тебя поддержат и поймут. Но, с другой стороны, у меня такой характер, что если я чего-то хочу, я это сделаю, даже если вселенная против (смеётся).
– Настойчивая? А ещё ты какая?
– Я активная, созидательная. Мне важно придумывать что-то новое, надеюсь, что достаточно креативная.
Но при этом я плохой исполнитель. Я могу придумать, запустить, а дальше мою идею должны реализовывать другие. Я пусковик.
– Раздражитель…
– (Смеётся). Да, драйвер. Систематизировать работу, отточить мелочи – это работа моей команды. Вообще сложно себя хвалить – проще спросить соседей.
– Ты самокритичный человек?
– Я критично отношусь как к себе, так и к другим. В этом, наверное, мой недостаток.
– Есть ли люди-флагманы в твоей жизни, те, благодаря кому ты стала собой?
– Мне в этом плане очень повезло, я родилась у такого человека. Михаил Артёмович – не только мой отец, это мой друг, мой партнёр, мой учитель. Я родилась с бонусом (смеётся).
Вообще в разные периоды множество людей так или иначе на меня влияло. Не буду никого называть, чтобы не обидеть, но таких людей немало. Например, в Новороссийске есть такая наставница, с которой я познакомилась случайно.
Конкретно она очень многое сделала, чтобы «Поколение» сегодня стало именно таким. Когда я увидела, что маленькая новороссийская школа может взаимодействовать на международном уровне, я вернулась и сказала: «Ребята, разворачиваемся, мы не туда шли!».
– У тебя бывает свободное время?
– Конечно, даже жаловаться не буду.
– Идеальное время (свободный час, свободный день) – какие они для тебя? Отдых от работы?
– Скажу честно, я не работаю.
– Даже так?
– У предпринимателей нет такого, что ты пришёл на работу в 8.00 и закончил в 18.00. Мы всё время в процессе, в идеях. Сейчас запустили большой федеральный проект по детской дипломатии. И это тоже не работа, это часть системы, которую я выстраиваю.
Свободное время я провожу с друзьями, очень люблю общаться, обожаю мирные посиделки.
А вторая история – это путешествия. Если мне нужно отключить голову, я уезжаю, меняю картинку, в путешествиях у меня наступает перезагрузка.
– Александра, небольшой блиц… Что последнее читала?
– Если не считать профессиональной литературы, то новую книгу моего папы «Такая школа» (смеётся).
– Любимое блюдо?
– Сыр! В любом виде, с лавашом и зеленью, жареный сулугуни.
– Волгоград для тебя…?
– Родина! Я люблю этот город. Я здесь родилась. Мне поступало множество предложений уехать, но сколько бы раз я ни обдумывала эту мысль, всегда понимала, что хочу жить только здесь.
– Ты патриот?
– Дело не в патриотизме. Я люблю эти улицы, люблю людей, которые здесь, люблю то ощущение спокойствия и комфорта, которое мне дарит Волгоград. И я очень верю в этот город
– Телевизор смотришь?
– На самом деле смотрю много фильмов и сериалов. В первую очередь для того, чтобы быть в контексте. Когда наши воспитанники начали ходить в костюмах из сериала «Бумажный дом», я быстренько села смотреть, чтобы понимать. Сериал «Половое воспитание» недавно посмотрела.
– Ты счастливый человек?
– Однозначно! Я с детства счастливая, многие говорили: «Ты такая улыбака». Мне во всём в жизни везёт, меня окружают хорошие люди, мне грех жаловаться.
– Веришь в правило бумеранга?
– Однозначно. Это один из немногих законов, которые точно работают в Волгограде. Что отправляешь – то к тебе в итоге и вернётся.
