Средняя температура по больнице: почему волгоградскому бизнесу плохо

Многие говорят: с Волгоградом что-то не так. У нас «буксуют» даже те проекты, которые в других регионах идут на ура. И вроде люди хотят строить бизнес, да и власти должны быть заинтересованы, чтобы предприниматели процветали. Однако реалии показывают, что бизнесменам в Волгограде плохо. Почему? Этим вопросом задался известный журналист, общественный деятель, член Общественной палаты Волгоградской области, президент медиагруппы «Премия», эксперт и спикер Фонда независимого радиовещания, преподаватель, председатель Волгоградского союза журналистов Вячеслав Черепахин.

Ответы на главный вопрос — в эксклюзивном материале Volganet.

Как признается Вячеслав Черепахин, вопросы перспектив и состояния бизнеса он обсуждает постоянно не только с предпринимателями и им сочувствующими, но и властью, которая на самом-то деле хочет, чтоб бизнес развивался.

А в чем же засада-то? У эксперта давно уже есть своя теория, которую он обсуждал и с учёными, и с неучёными, и в целом всё сходится. Он разбил её на несколько факторов…

Фактор №1

В Советском Союзе бизнес в Волгограде уже был. Я отлично помню первого своего знакомого рекламодателя, который рекламировал компанию «Блиц Подрейко» – что-то типа «быстро-деньги». 1990-й год, если что. Еще были рестораны, дискотека (тогда еще не клубы) и Дом быта.

А где-то с конца 1991-го понеслось: «Русский Дом Селенга», чуть позже – «Русская Недвижимость» и «Хопёр-Инвест». Было еще много маленьких «пирамидок», но главный фактор: три из четырёх крупнейших российских «пирамид» оказались родом из Волгограда.

Как вообще начинался малый и средний бизнес? Люди, используя накопления советского периода (вспомните сберкнижки), челночили и торговали. Сначала место на рынке, потом ларёк, потом три ларька, магазин, торговая сеть. Это плюс-минус похожая история для всего МСП. А в Волгограде накопления советского периода у населения были изъяты через «пирамиды». И несмотря на то, что они выросли потом на всю страну, сам Волгоград был вычищен капитально. У населения денег на челночество просто не было.

И когда Ростов-на-Дону, Краснодар и Воронеж гоняли в Турцию с баулами за кожаными куртками, волгоградцы держались за свои сокращающиеся места на останавливающихся заводах.

Фактор №2

То, что Волгоград был центром промышленности, которая в начале 90-х рухнула, тоже значимый фактор. Но важнее то, что волгоградцы были лишены «разгонных» средств. И если сравнить наш город с другими советскими промышленными центрами – Нижним Новгородом, Свердловском, Липецком, можно увидеть, что сокращение промышленности больнее всего ударило по нам, потому как альтернативы по трудоустройству у людей было меньше.

Поэтому в 90-х и сложилась такая ситуация, когда Волгоград на 2-3 года начал отставать в развитии от соседей и коллег-миллионников. По сути, массовое предпринимательство в Волгограде началось в 1995-1996 году: именно тогда зародилось большинство из ныне существующих и выживших компаний. Один «Сервис-Продукт» дал целый отряд бизнесменов и предприятий. Тогда же появились и первые волгоградские банки – «КОР», «Ноксбанк», «Русский Южный», сыгравшие большую роль в развитии бизнеса. Первые застройщики, первые девелоперы, HoReKa…

К слову, Волгоград в 90-х не был особо криминальным городом. Да, были бандиты, были авторитетные ребята, но массового беспредела не наблюдалось. Случалось, но не масштабно. Какая в этом была заслуга и роль Кадина – не берусь судить. Была и стрельба, конечно, от Казака до самого Кадина и его многих «коллег»… Но моё видение (которое я проверял на многих бизнесменах из 90-х) таково: притом, что криминал – это зло, которое необходимо изживать, не он являлся главным экономическим стоппером тех лет. Опять же, история волгоградского криминала – это отдельная глава, я же просто оцениваю его как один из факторов.

Говоря про отставание от других регионов, я всегда привожу в пример один случай. Тогда на телекомпании «ТВ-6» (ТВ-1) мы впервые заработали 10 тысяч долларов в месяц. Я позвонил коллеге из такой же телекомпании в Ростове-на-Дону «Южный регион» Георгию Кудинову, и он сказал, что они зарабатывают 30-40 тысяч «баксов». Когда мы начали зарабатывать 40 – в Ростове было уже 100.

Самое интересное, что после финансового кризиса 1998 года отставание это стало быстро сокращаться. Только в 1999 году мы увеличили продажи рекламы в шесть раз! А надо помнить, что реклама – это индикатор развития именно малого и среднего бизнеса. Очевидно, кризис-98 восстановил экономические пропорции, что привело к взрывному росту производства и торговли в нашей области…

Фактор №3

И вот, казалось бы, на подъёме заработал фактор номер ТРИ.

Трудно поверить, но при всей сложности жизни в первой половине 90-х Волгоградская область по экономике была в первой десятке в России. Тут сработала и некая инерция экономики СССР, и довольно мудрое (многими сегодня вспоминаемое) руководство областью Иваном Петровичем Шабуниным. И, прежде всего, в сельском хозяйстве. Да и уровень его мышления и авторитета позволяли сотрудничать и с другими регионами, и с заграницей. Например, «ВолгоДеминойл» – до сих пор успешно работающее русско-немецкое СП – было создано при его участии. Но многие, увы, уже почили…

Ко второй половине 90-х ситуация поменялась кардинально. Областью стал руководить человек с социалистическим подходом – Николай Кириллович Максюта. По-человечески приятный, внимательный и вежливый. Но, при прочих равных, предпочитающий выжидать и не делать.

И поэтому, когда в «нулевых» годах страна жирела на нефтяных деньгах, строилась и богатела, когда бизнес рос на 30-50% в год, Волгоградская область выжидала. Конечно, потихоньку тоже росла и богатела. Но не быстро и ненамного. Достаточно вспомнить, что было построено в «нулевых»: «танцующий мост (начали строить при Шабунине в 1996 году и закончили – в 2009!) и несколько торговых центров. Всё! Немного!

Конечно, дело не столько в личности Максюты, а скорее в системе управления, им практикуемой, и в том, что эта система не была поддержана федеральным центром и, соответственно, федеральных проектов и денег нашей области не досталось. А могло бы! И в итоге этот фактор привел к сохранению отставания от соседей на 2-3-4 года в экономическом развитии (прежде всего в сегменте МСП).

Фактор №4

Волгоград – город уникальный много в чём. Например, мы лидеры по доле розничных торговых сетей. Третьи после Москвы и Питера. А ещё (как ни странно!) мы в десятке по удельному количеству ТЦ и ТРЦ. И, с одной стороны, это удобно, а с другой – привело к практическому вымиранию стрит-ритейла, уличной торговли, семейных магазинчиков и бутиков. И пусть рядовому налогоплательщику этот сегмент малоинтересен, но он мог бы содержать огромное количество рабочих мест и способствовать росту благосостояния населения. И это всё помимо туристической привлекательности.

У многих наших соседей – Ростова, Саратова, Краснодара, Казани, Нижнего Новгорода, Астрахани (разумеется, Москва + Санкт-Петербург) есть уютные торговые улочки, где можно погулять, перекусить, купить сувениры, послушать музыку. А у нас нет. И не будет. Пока наш формат — набережная и Аллея Героев. Красиво и пафосно.

А сделать удобную торговую пешеходную зону на Советской или Мира императива пока не хватает. Но это, скорее, уже фактор №5.

Фактор №5

Заключается он в том, что российской и волгоградской властям малый и средний бизнес неинтересен и даже социально чужд. И, начиная с 2012-го года, этот фактор становится все сильнее и сильнее. И проявления его самые простые: при любом столкновении интересов государства и частной собственности вопрос решается в пользу государства.

Фактор №6

Налогово-административный прессинг. То, что именно наша область стала пилотным регионом по новым методам собираемости налогов, – не самый лучший способ развития бизнеса. Непонятно, какими мотивами руководствовались в Правительстве РФ, включая именно нашу область в список пилотных регионов. «Всё равно не жалко?». Эта тема давно уже стала общим местом в обсуждениях в бизнес-сообществах.

Фактор №7

Негативный информационный фон – этот фактор является ключевым для инвестиционной привлекательности нашего региона — как внешней, так и внутренней. Он растянулся на последние 15 лет.

Важнейшим он стал с момента ареста мэра Волгограда Евгения Ищенко и продолжается до сих пор – до ареста его визави Михаила Музраева.

Сам Музраев – как фактор экономического развития или тормоза – еще требует своего изучения и анализа. А вот те события, в которых он играл ключевые роли, совершенно точно исключительно негативны и для восприятия Волгоградской области, и желания в неё вложиться.

Сложно даже вспомнить все эпизоды и действующих лиц этого фактора – от главы УВД до вице-губернаторов, от МЧС до ФСИН, от глав районов – до депутатов… И уже сам Михаил Кандуевич.

Если представить себе, что можно было бы придумать для создания образа криминальной столицы России, то лучше не придумаешь. «Бандитский Петербург» – просто дети… И кто там из инвесторов будет разбираться, по делу или не по делу кого-то там посадили. Мало кто захочет вкладываться в такой регион. Собственно, невеликий список инвесторов это и подтверждает.

Опять-таки, с криминалом бороться необходимо! Вот только даже одно явно сфабрикованное дело позволяет думать, что это, возможно, не борьба с криминалом, а защита неких экономических интересов. Разве нет?

ДИАГНОЗ:

При существующем положении вещей класс предпринимателей будет неуклонно сокращаться, причём как количество юрлиц, так и число рабочих мест. Уже сегодня в бизнес идут единицы. 1,7% ежегодно открываемых предприятий от общего числа юрлиц и ИП –это жидкий ручеёк из тех, кто не нашел вакансию на госслужбе или действительно имеет предпринимательский талант.

Увы, но государство не озабочено воспитанием в молодёжи способностей предпринимательства и самостоятельности. Сегодняшний волгоградский предприниматель на 60% родом из 90-х, на 30% – из «нулевых», и лишь немного молодёжи.

Курс государства на госкапитализм потихоньку себя исчерпывает. Нынешний уровень в 80% доли госэкономики вряд ли существенно вырастет в ближайшие годы. Но и сегодня этот уровень означает для населения увеличение стоимости услуг при ухудшении качества. Стандартная опция при монополизме.

И это значит, что малое и среднее предпринимательство сможет развиваться только в высокотехнологичных сегментах, не в тех, что связаны с использованием природных и людских ресурсов. Небольшое развитие может быть в IT, мелком производстве, сфере услуг, маркетинге, транспорте и перевозках, HoReKa, логистике и дистрибуции, частично в торговле. Все эти отрасли невысокомаржинальные и высокоавтоматизированные, что означает, что много рабочих мест они создавать не будут и налогов много не дадут.

Таким образом, значимость для государства бизнес не завоюет. Отдельной строкой идет сельское хозяйство, но видя, каким технологичным вектором оно развивается, можно также предположить, что это не фактор роста рабочих мест.

Многое из того, что я описал, касается именно малого и среднего бизнеса. Поскольку крупный бизнес, промышленность, инфраструктура, концессии и всевозможные монополии – бизнесом, по сути, не являются и не могут использоваться как социальный и экономический лифт для молодёжи и вообще всего населения. Таким лифтом, с возможностью входа с минимальными затратами, является только МСП. И его деградация – один из факторов не только ухудшения обслуживания населения, падения уровня благосостояния, но и социальной напряжённости.

И несмотря на то, что в нашей области реализуется больше программ и проектов для поддержки предпринимательства, чем во многих других российских регионах, этого всё равно мало. Необходимо включение развития предпринимательства в главные приоритеты развития региона со всеми вытекающими. Власти необходимо каждую отдельную проблему бизнеса воспринимать как свою собственную и эффективно её решать. И если на федеральном уровне отношение к предпринимательству тоже изменится – глядишь, и температура повысится…