Наталия Ермилова
Евгений Ищенко – личность яркая и многогранная. Некогда самый молодой мэр в России, успевший побывать депутатом Госдумы, выпускник физфака МГУ, прототип героя книги Павла Астахова… Об Ищенко можно сказать много. Кому-то он искренне симпатичен, кому-то – глубоко неприятен (в силу экономических интересов). Многодетный отец, успешный бизнесмен, ведущий дела сразу в нескольких регионах России, он нашёл в своём плотном графике время, чтобы пообщаться с Volganet.
Volganet: Евгений Петрович, очень рада вас видеть! Чем занимаетесь?
Евгений Ищенко: если в данный момент, то с вами разговариваю (смеётся). А так я предприниматель. У меня есть несколько направлений в бизнесе.
Одно из основных – строительство. Преимущественно мои компании строят жилые дома. За годы нашей деятельности мы возвели больше 12 многоэтажек, сейчас завершаем строительство жилого дома в Дзержинском районе Волгограда. К концу года-началу следующего планируем дом сдать и начнём возводить ещё три многоэтажки в том же районе.
– Раз заговорили о строительстве, скажите, новый закон, который защищает дольщиков и переводит застройщиков на эксроу-счета, отразится на рынке в целом?
– Это почувствуют все. Я думаю, строить будут меньше, риски для людей снизятся, но цены на жильё поползут вверх. Дело в том, что новый закон перекладывает риски на банки, а банкиры — люди хитрые. Они для того, чтобы застраховать себя, начнут закладывать свои проценты. И это всё уложится в цену на готовые квартиры.
– Вы сказали, строительство – первое направление…
– Второе направление – торговое. Моя компания «Тамерлан» владеет сетью супермаркетов, которые в Волгограде знают все. Кстати, теперь уже не только в Волгограде. Центральный офис компании находится в городе-герое, налоги мы платим здесь же, предприятие входит в число крупнейших налогоплательщиков Волгоградской области.
К тому же в Волгограде у меня есть консервный завод, ведь регион действительно по праву называется российским огородом, и у нас выращивают лучшие овощи. Но пока это направление мы только развиваем. Делаем хорошо, но продавать и продвигать свой бренд ещё только учимся. Потому изготавливаем продукцию для других известных брендов, свой же только раскручиваем.
Главный финансист террористов?
– А что с банковской деятельностью? У вашего банка КОР отняли лицензию. О каком таком финансировании террористической деятельности шла речь?
– Сейчас мы судимся с решением Центробанка, но пока безрезультатно. Я думаю, пройдёт время, и мы докажем, что это злонамеренные действия чиновников Центробанка, которые «убили» банк. Но могу сказать точно: ни один вкладчик и клиент серьёзно не пострадал. Несерьёзно пострадали все, поскольку из-за отзыва лицензии у людей на полгода зависли деньги. Но как только прошла бюрократическая процедура и деньги разморозили, мы всем заплатили. И это уже говорит о том, что банк был платёжеспособным, он мог работать и дальше, если бы не ущербная политика Центробанка, вредная не только для бизнеса, но и для государства.
– Что вы имеете в виду?
– Это не секрет, и об этом довольно много пишут в прессе. Действия ЦБ были направлены не конкретно против меня лично. Условно говоря, у ЦБ есть желание сократить число банков в стране, чтобы их было легче контролировать и проще работать. То есть, за ту же зарплату делать ту же работу. Каждый год в России до ста банков лишаются лицензии. Но если 5-6 лет назад было действительно много банков, к которым были реальные претензии, то сейчас многие закрываются безосновательно. Как вы понимаете, раз мы со всеми спокойно рассчитались, то никакой финансовой дыры у нас не было.
– А всё-таки что за финансирование террористической деятельности?
– Формально причина звучит очень громко: нарушение закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».
– То есть, Ищенко — главный финансист террористов?
– Нет, конечно. Просто есть закон со страшным названием. На самом деле, когда банк производит так называемую сомнительную операцию, он должен сообщать о ней в специальную службу – финмониторинг. За три операции, о которых мы не сообщили, у нас и забрали лицензию.
– Что за операции?
– Две операции – это обмен денег. Мы меняли крупные деньги (рубли) на мелкие для одного из волгоградских ломбардов. Причём суммы там были невеликие – в пределах одного миллиона. Мы даже не думали, что о таком нужно сообщать, когда выяснилось, что это нарушение.
Третья операция – это выдача гранта знаменитому волгоградскому гандбольному клубу (нашему клиенту), который он получил от Международной ассоциации гандбола. Там сумма была 4200 евро. Об этом мы тоже не сообщили в финмониторинг.
Средняя температура по больнице
– Коль скоро заговорили о бизнесе, хочу спросить про «инвестиционную привлекательность» Волгоградской области. Очень много в последнее время власти употребляют это словосочетание, но инвесторов как не было, так особенно и нет. Что-то не так с нашим регионом?
– Смотрите, половина моего бизнеса находится в соседних регионах: Ставропольском крае, Калмыкии, Астраханской и Ростовской областях. И я считаю, что Волгоградская область — среднестатистическая по стране. У нас, как говорится, средняя температура по больнице.
Начнём с того, что в России в целом очень плохой инвестиционный климат. Практически нет регионов, где этот климат благоприятный. Если не брать Москву, Санкт-Петербург, Краснодарский край, Тюмень, то регионов, где грамотное стратегическое управление помогло создать хороший инвестиционный климат, единицы.
– Что за регионы?
– Я могу вспомнить только два – Калужскую и Белгородскую области. Но они — исключения из общих правил. В Калужской области около 20 лет назад грамотные руководители-менеджеры создали такой инвестиционный климат, что здесь было налажено очень много сборочных производств. Но это был кропотливый труд, поэтому калужанам можно только позавидовать – им достались стратегически грамотные руководители, сумевшие «медвежий угол» превратить в процветающую область.
– То есть, инвестиционный климат напрямую зависит от администрирования?
– Конечно. И в этом плане Волгоградская область находится на среднем уровне в России. У нас не лучше и не хуже, чем у большинства регионов страны. Беда нашего региона была в кадровой чехарде. Ненормально, когда за 10 лет успело поменяться четыре руководителя области. О каком стратегическом планировании могла идти речь?
– А сейчас движение вперёд?
– Я лишь констатирую факт. Мой диагноз я поставил: у нас средняя температура по больнице. Я не могу сказать, что в Саратове, Самаре или Астрахани лучше, чем в Волгограде. Да так же!
Малая родина
– Евгений Петрович, если мне не изменяет память, то вы после событий 2006 года говорили, что окончательно уезжаете в Москву и в Волгоград больше не вернётесь.
–Таких слов я точно никогда не говорил! Во-первых, здесь моя малая родина, здесь до последнего времени жили мои родители, пару лет назад я перевёз их в Москву. Здесь похоронен мой дед, здесь мои друзья.
А, во-вторых, у меня в Волгограде бизнес. Большую часть времени я, конечно, живу в Москве, в Волгограде бываю наездами, но пару месяцев в году точно нахожусь здесь, решаю дела, встречаюсь с друзьями.
– Вы стали спонсором фотоконкурса Волгоградского союза журналистов. Многие это связали с вашим желанием вернуться в политику.
– Это смешно! Я не вижу никакой связи между поддержкой конкурса и политикой. Новый руководитель Союза Слава Черепахин – мой хороший товарищ. Он обратился ко мне, и я сразу же решил помочь. И не нужно искать здесь политическую подоплёку! Её нет! Я периодически спонсирую разные проекты, где-то помогаю спортсменам, занимаюсь благотворительностью.
– Но вы этого не афишируете?
– Специально нет. Я знаю, что некоторые люди, ведущие активную политическую деятельность, оказывают помощи на рубль, чтобы потом потратить 100 тысяч на пиар «доброго дела».
Точка невозврата
– А сами в политику возвращаться не думаете?
– Сейчас условий для моего возвращения в политику просто нет! Если они изменятся, тогда и будет видно.
– Что вы имеете в виду, говоря, что нет условий?
– У меня нет возможности участвовать в выборах. Я пробовал это сделать в 2016 годую
– А что тогда пошло не так?
– Меня просто не пустили на выборы. Чего я буду вам объяснять, как происходят выборы в нашей стране. Меня на этапе регистрации под надуманным предлогом не зарегистрировали в качестве кандидата. Я никогда не был сильно оппозиционным кандидатом, но имел своё собственное мнение. А главное – я не был членом «Единой России». А на тот момент была задача, чтобы везде победила «ЕР». Я в расклад не вписывался.
– Выборы в Мосгордуму показали, что может побеждать не только «Единая Россия». И многие эксперты полагают, что такой сценарий вскоре докатится и до всей страны. Если условия изменятся, вы вернётесь?
– Я не люблю гадать, не люблю сослагательных наклонений – «если бы да кабы». Я не знаю, что будет через несколько лет. В настоящий момент я не вижу для себя условий и возможностей заниматься политической деятельностью. Я вижу для себя возможности заниматься предпринимательской деятельностью, пусть они и не идеальные, но они реальные.
Мэр
– Один из бывших чиновников мэрии мне рассказывал, что как только вы пришли в администрацию Волгограда, вы вызвали его на ковёр и сказали буквально следующее: «Мы с вами не сработаемся, потому что я пришёл сюда делать бизнес!». Как прокомментируете?
– Я никогда не заявлял подобных вещей. Видимо, этот чиновник затаил на меня обиду из-за увольнения, поэтому возникают такие личные фантазии.
Да и какой бизнес? Я руководил городом исключительно в интересах горожан. Я не могу назвать ни одного своего решения, которое бы ущемляло город в мою либо чью-нибудь пользу. Конечно, у нас были ошибки, но не ошибается только тот, кто не работает.
– Вы были мэром города с 2003 по 2006 год. Как считаете, вы смогли за это время чего-то добиться?
– Когда меня избрали в 2003 году, бюджет города был 4 миллиарда 200 миллионов рублей. При этом было 2,5 миллиарда долгов – это долги самого города и МУПов. Я проработал пару дней, когда перед администрацией города собралась толпа человек в 500. Работники МУП «Коммунальное хозяйство», «Метроэлектротранса», не получавшие зарплату по полгода, пришли требовать денег. Люди были недовольны, шумели, я вышел, поговорил с ними. Через два-три месяца мы закрыли перед ними все долги.
Бюджет города к 2006 году уже составлял около 7,5 миллиардов рублей.
– Но почему в бытность свою мэром вы нажили столько недругов среди так называемой волгоградской элиты?
– Объясню. Несмотря на то, что я рос и учился в Волгограде, отсюда я уехал в 15 лет. Я не был интегрирован в эту элиту. Мне было всё равно, кто кому друг, сват, брат.
Но начну с того, как нам (моей команде) удалось добиться наполняемости бюджета. Конечно, помог и экономический рост, который мы наблюдали. Но мы начали рационально использовать муниципальное имущество, за что я и получил огромную порцию критики и «любви».
У нас на тот момент было около 1200 договоров об аренде муниципального имущества, которое сдавали за копейки. Так называемые бизнесмены, которые были родственниками той самой элиты, пересдавали эти помещения в субаренду, но уже по рыночной цене. Когда мы в несколько раз подняли арендную плату, их бизнес усох, они остались сильно недовольны. А я нажил много врагов.
– Я помню, даже кричали, что Ищенко задушил в Волгограде бизнес!
– Смотрите, в Волгограде было зарегистрировано около 20 тысяч предпринимателей. Из них 500 человек имели арендные отношения с администрацией города. Большая часть этих «предпринимателей» сдавала в субаренду помещения настоящему бизнесу. И кого я задушил? Только тех, кто просто делал деньги благодаря родственным и иным связям с бывшим руководством города. Их интересы я точно не собирался защищать.
То же самое касалось расходов. Все понимают, что за одну и ту же сумму можно сделать разный объём работ. Если есть куча посредников, всё непрозрачно, то это одна картина. Если всё прозрачно, есть конкуренция, то ваши ресурсы гораздо экономичнее расходуются. Получается, благодаря честным конкурсам мы отняли «кормушку» у многих заинтересованных структур, которыми владели те же самые элиты.
Убийство с особой жестокостью
– Евгений Петрович, вы как тот период своей жизни вспоминаете?
– С удовольствием! Мне было интересно!
– А вы считаете, это правильно, что отменили выборы мэров городов-милионников?
– Это совершенно неправильно. Я считаю, что в России нарушили Конституцию в плане закона о местном самоуправлении. Местное самоуправление практически уничтожили как орган власти. Я понимаю, почему это произошло. Целенаправленно убивать местное самоуправление начали как раз в 2006 году.
После моей «посадки» посадили мэров около 50 городов. Я ещё легко отделался, многие по разным сомнительным обвинениям получили длинные сроки.
Например, мэр Томска Макаров получил около девяти лет за килограмм героина… Человеку было 63 года! Раз он дожил до таких лет, он явно не был наркоманом. Вряд ли он, являясь мэром города, приторговывал наркотиками…
– Зачем убили местное самоуправление?
– На протяжении 90-х годов между мэрами крупных городов и губернаторами было очень много конфликтов, которые возникали благодаря несовершенности самой системы. Получалось, что большая часть доходов была сосредоточена в крупных городах, в то время как местное самоуправление не подчинялось губернатору. То есть, доходы шли мимо, муниципальная собственность не являлась государственной собственностью, мэры крупных городов были конкурентами губернаторов на выборах. Всё это сильно огорчало последних, они жаловались в Москву. И в какой-то момент в Кремле решили, что всё должно быть мирно и тихо. Поэтому было позволено случиться большой такой неприятной истории, и мэров крупных городов начали сажать по выдуманным обвинениям. Я был как раз одним из первых…
Директор предприятия
– А расскажите о том неприятном периоде своей жизни подробнее?
– Для начала хочу сказать, что в Волгоградской области в какой-то момент сложилась альтернативная система власти, главой которой стал Михаил Музраев. Произошло это не сразу.
С Музраевым я был знаком с конца 90-х годов, мы не были ни друзьями, ни врагами. Но так как я был депутатом Госдумы – мы пересекались. В начале моего срока работы мэром всё тоже было относительно нормально, пока региональным ФСБ руководил Николай Александрович Федоряк. У меня с Федоряком были рабочие отношения, мы делали одно дело. Он мне давал советы, я к ним прислушивался. Но эти советы никогда не носили характера личной заинтересованности.
Мы же понимаем, что нередко люди у власти бывают не чисты на руку. Вопрос, как к этому относиться и как с этим бороться. Вот именно благодаря его подсказкам и советам я смог навести порядок в администрации.
К сожалению, после него пришёл совсем другой человек – Сергей Кокорин. Человек корыстный, для которого личные интересы были заметно выше интересов государства.
Как я уже говорил, волгоградская элита была мной недовольна. Я был не из их числа.
– Белая ворона!
– Можно и так сказать.
Поскольку я не был связан какими-то обязательствами, мне было достаточно легко чистить эти авгиевы конюшни, которые город представлял из себя на тот момент. Возможно, я вёл себя не так, как принято. Я действовал как предприниматель. Я считал город большим предприятием, которым нужно управлять.
Но я никогда не считал себя его хозяином – лишь директором.
Естественно, обиженные мной элиты жаловались на меня силовикам. Когда те были порядочными, они спрашивали: «Так ли это?». Но пришедшие вслед за ними силовики в силу своей испорченности думали, что я просто очень хитрый и научился как-то хитро воровать. Но при этом с остальными не делюсь!
Как украсть миллиард
– То есть, это стало причиной вашей травли?
– Именно! Я помню, когда меня арестовали, в своём кабинете Музраев мне заявил, что я обокрал волгоградскую «коммуналку» на миллиард рублей. Ему, видимо, было приятно об этом думать. Знаете, редко бывают люди, которые осознанно чувствуют себя негодяями. Ну то есть человек говорит: «Да, я негодяй, ну что с этим поделать!» Таких мало, точнее, они есть только в кино (смеётся). В жизни большинство мерзавцев как-то оправдывают свои поступки. Музраев тоже считал, что он праведный человек и ему не нужны были какие-то особые доказательства. На обвинение о краже миллиарда я у него спросил: «Вы утром дома умывались, кран открывали?». Он удивился. «А вот если бы я из «коммуналки» одномоментно украл миллиард, то вода бы уже не текла!».
Конечно же, в «коммуналке» воровали всегда! Внимательно за этим смотришь – воруют мало, не смотришь – воруют больше, когда принимаешь участие в воровстве сам – воруют всё! Но в том-то и беда, что с моими обвинениями никто не собирался разбираться, нужно было обосновать, почему этого парня в Волгограде быть не должно.
– А к вам сразу начали применять крайние меры?
– К их чести нужно сказать, что меня около трёх месяцев стращали: мол, уходи в отставку. За три месяца со мной провели беседы губернатор, областной прокурор, председатель областного суда, руководитель ФСБ Кокорин и представители преступного сообщества. У всех был один ультиматум: УХОДИ, а не уйдёшь — всё будет плохо! Но никто ничего не объяснял.
Я расстраивался, поехал в Москву, встретился с Владиславом Сурковым, который на тот момент был заместителем руководителя Администрации президента и курировал вопросы внутренней политики. Я сказал ему: «На меня давят разные уважаемые граждане и требуют, чтобы я ушёл. Если это политика Кремля, то вот моё заявление, и я пошёл. Если же нет, и это местные интриги, то я буду с ними разбираться!». Сурков мне ответил, что претензий ко мне никаких нет, и я могу дальше спокойно работать. Я приехал в Волгоград, собрал пресс-конференцию, на которой во всеуслышание заявил, что меня прессуют. После этой пресс-конференции большая группа «возмущённых граждан» фактически взяли приступом администрацию, милиция отошла в сторону, они ворвались в здание, громили кабинеты депутатов. Это, конечно, был позор, но не мой позор!
В сухом остатке меня год продержали под следствием. Меня закрыли 30 мая 2006 года, а 13 июня 2007 года суд меня отпустил. При этом все коррупционные обвинения с меня были сняты ещё на стадии следствия, поскольку не имели оснований.
– Вас осудили за хранение боеприпасов?
– Да. За это я получил год, который отсидел под следствием. А за незаконное участие в предпринимательской деятельности меня приговорили к штрафу в 5000 рублей, который я честно уплатил государству. Вот такая печальная история!
От сумы да от тюрьмы
– Сейчас складывается интересная ситуация: сам Музраев находится под следствием и сидит в СИЗО… Это что, закон равновесия?
– Это логичный исход! Музраев в союзе с Кадиным фактически создал альтернативную систему политической власти в регионе, в которую входили чиновники разных уровней. Вершинами этого айсберга были Кадин и Музраев. Я полагаю, что это были равновеликие фигуры, хотя, наверное, Музраев главенствовал.
Конечно, в отличие от Кадина, который в том числе и сам убивал людей, Музраев никого не убивал. Но, с одной стороны, он мог неугодных (которых не хотели или стеснялись убивать) как, например, меня, сажать. А, с другой стороны, он мог не расследовать некоторые дела, которые совершались преступным сообществом.
Была создана система, при которой было одним можно всё, а другим – ничего. Известен случай, когда Кадин при большом числе свидетелей возле кафе застрелил человека. Это произошло в центре города средь бела дня. Погибшего забрала скорая, потом врачи дали заключение, что у мужчины что-то было не так со здоровьем, поэтому сам умер.
– Инфаркт?
– Да нет, гигиену не соблюдал, зубы не чистил! Это вопиющий факт, и таких фактов было много! К примеру, через несколько месяцев после меня начальника регионального ГУ МВД, генерала милиции Михаила Цукрука обвинили в превышении должностных полномочий за то, что он отремонтировал госпиталь МВД. Его лишили должности и осудили. А убийство человека Кадиным просто не заметили. Или взять случай с сыном Музраева, который насмерть задавил сначала одного, а потом второго человека. Даже ходили слухи, что он наркоман и ездил за рулём под кайфом. Но и это прошло безнаказанно, его даже не оштрафовали. И таких примеров очень много!
К слову, после убийства Кадина Музраев за несколько месяцев героически раскрыл 38 заказных убийств. Эти 38 убийств происходили на протяжении десяти лет, но не раскрывались, а лежали под сукном. И преступное сообщество могло спать спокойно. Как только Кадина не стало, их резко раскрыли и повесили всё на покойника.
Пострадавшие
– Евгений Петрович, на своей странице в Фейсбуке вы призывали всех, кто пострадал из-за действий Михаила Музраева, писать заявления и даже обещали помочь с адвокатской помощью! Кто-то написал?
– Конечно. Вы знаете, после меня ещё очень много людей пострадали от действий Музраева. Например, когда начальница областного управления образования Симонова вскрыла коррупцию среди своих подчинённых, она записала на диктофоны их разговоры и пошла с записями в полицию. В итоге не эти коррупционные деятели получили сроки, а она – за незаконное использование спецсредств. Специалист, который пытался навести порядок, получил два года условно и был вынужден уехать из города.
В Волгоградской области чёрное поменялось на белое! Музраев повернул развитие региона вспять.
Начальник областного КДМ Васин получил пять лет непонятно за что. Начальник управления внутренней политики Созаруков находился восемь месяцев под следствием, но уголовное дело развалилось.
– В чём логика, по-вашему? Тоже делиться не хотели?
– Нет, это делалось для того, чтобы ударить по губернатору Бровко. Когда Бровко только назначили, он понял, что есть он – формальный губернатор – и настоящий губернатор Музраев, который всё решает. Естественно, Бровко начал писать в администрацию президента жалобы. Нужные люди Музраеву сообщили, но, не имея полномочий сажать губернатора, он начал бить по окружению. СМИ активно писали, что у губернатора Бровко вся команда – жулики и проходимцы. И в Кремле, не став разбираться, просто его уволили.
Фактически Музраев менял губернаторов в регионе. Переоценить его негативное влияние сложно. Предпринимателей сажали в тюрьму, отбирая их бизнес. Абсолютно дикая история случилась с бизнесменом, депутатом областной Думы, кандидатом в губернаторы Николаем Волковым. Ему дали огромный срок за связь с несовершеннолетними. Но все обвинения были построены на каких-то свидетельских показаниях, а не на реальных фактах.
Педофил – это нездоровый психически человек. Конечно, чужая душа — потёмки, но Николая я знал довольно хорошо. Он точно не был похож на такого человека.
И что самое интересное, когда Волкова осудили, многие его активы перешли друзьям Михаила Кондуевича. Странновато выглядит, не находите? И как такая ситуация может влиять на инвестиционный климат в регионе?
С этой системой не мог бороться никто. С ней боролись губернатор Бровко, губернатор Боженов, и оба раньше срока покинули свои посты. И только у Бочарова что-то получилось.
Бородачи с гранатой
– Вы думаете, это у Бочарова получилось или же это федеральная политика?
– Я думаю, вода камень точит. Администрация президента долго терпела, собирала жалобы от губернаторов. Но когда стопка жалоб превысила критический уровень, решили, наконец, разобраться.
– Сейчас сам Музраев находится под следствием по достаточно странному обвинению – организация террористического акта.
– Я общался со следователем, когда писал заявление на Музраева. По поводу терроризма он сказал, что не все террористы – это бородачи с гранатой в кармане. В Уголовном кодексе статья «Терроризм» достаточно обширная, и покушение на жизнь государственного лица определённого уровня также квалифицируется как терроризм. Соответственно, если он причастен к поджогу дома губернатора, то он будет осуждён по этой статье.
Я не знаю, что там было с терроризмом. Но за то, что он серьёзно злоупотреблял своей должностью, был фактически альтернативной незаконной властью и нанёс Волгограду этим немалый вред, он должен идти по не менее тяжкой статье – «Организация преступного сообщества». Возможно, в ходе расследования статью и переквалифицируют.
Многодетный отец
– Евгений Петрович, а теперь о приятном. У вас же четверо детей?
– У меня пятеро детей, четверо от жены, один сын – не от жены.
– Вы об этом так спокойно говорите?
– Ну, что есть, то есть. Я этого не скрываю. Мои дети растут. Старшая дочка Полина закончила в этом году школу, поступила на физический факультет МГУ, который я в своё время также заканчивал. Учится на отделении «Астрофизика», увлекается звёздами.
– Ух, у вас супер-умная дочь!
– Вся в папу (смеётся)! Остальные дети учатся ещё в школе. Младшая Софья в четвёртом классе. Она много чем занимается – балетом, карате…
– Очень разносторонние увлечения!
– Ну, карате сама занимается, потому что хочет, а балетом – мама заставляет, потому что растёт пацанкой, а хочется, чтобы выросла леди.
Максим пошёл в 9-й класс, а Антон в 7-й. Макс увлекается спортом, занимается боксом, мы с ним вместе иногда занимаемся мотокроссом, не профессионально, а для себя.
Антон спортом не увлекается вообще. Его тема – компьютеры: он уже пишет какие-то программы.
– А с детьми много времени проводите?
– К сожалению, не очень. Получается только на выходных или в отпуске. Зато мы много путешествуем, объехали почти всю Россию, много где были за границей. Это самое приятное время – когда я нахожусь с семьёй!
