Наталия Ермилова
Яркая, незабываемая, иногда хулиганистая, но в то же время добрая, нежная и заботливая – всё это об одном и том же человеке, педагоге, талантливой певице, Маме с большой буквы Ольге Насыровой. Она пример того, как человек может изменить свою жизнь, стоит лишь понять, что эгоизм – не всегда плохо.
Volganet.net: Оля, многие в Волгограде знают тебя как прекрасную джазовую исполнительницу. Что сейчас с твоим творчеством?
Ольга Насырова: Я сейчас пребываю в стадии перерождения.
– Если из гусеницы в бабочку, то ты и так прекрасна!
– (Смеётся). До последнего времени я активно работала вокалисткой, у меня и трио было, и квартет, и квинтет, и jazz вand. А сейчас я больше не пою джаз, а пою блюз, рок-н-ролл и блюз-рок. Так что перешла на направления потяжелее.
– Ты выступаешь сейчас одна?
– В дуэте с Николаем Холошиным в BLUESWAY, хотя наш коллектив в скором времени может расшириться. Рядом с нами стали появляться люди, которые изголодались по музыке, есть профессионалы и непрофессионалы, есть такие, кто в юности был рокером.
– То есть скоро ты будешь в косухе и на мотоцикле?
– Не знаю пока (смеётся), но каре точно нужно оставлять. Но, если серьёзно, сейчас я не до конца понимаю, каким будет мой образ. Мне хочется добавить и джаз в репертуар, так что оттачиваю своё мастерство. К счастью, у меня есть, если можно так сказать, лаборатория. Я работаю в колледже, в консерватории, где мы со студентами-профессионалами изучаем различные стили в музыке. Вместе со своими учениками я тоже изучаю свои возможности, возможности своего голоса. Знаешь, я посмотрела свои выступления 5 лет назад…
– И что?
– 10 лет назад было интереснее, азарта больше, огонь в глазах был. Мне нравится, когда в глазах есть страсть, а не вселенские страдания. Меня привлекают люди с искрой, с тягой к жизни, к новым свершениям. Среди молодёжи таких много. Может быть, кто-то скажет, что он ещё не профессионал в своём деле, но он кайфует даже от того, что изучает своё дело и развивается.
– Ты изучаешь сейчас свои возможности, какую степень себе бы присвоила?
– Я могу сказать, что уже чувствую себя мастером, но мне есть куда расти. Почему я считаю себя мастером? Потому что я научилась объяснять людям, как научиться петь. Я нахожу точки соприкосновения и с теми, кто до этого никогда не пел, и с теми, кто поёт с детства и участвует в различных конкурсах (с такими, кстати, сложнее). Вообще для меня мастер ещё и тот, кто не только может объяснить, а выйти и на практике показать умения.
– Оля, к сожалению, сейчас условия таковы, что выступать можно мало где. Как переживаете этот период?
– Сейчас у нас идёт репетиционный процесс, но я надеюсь, что вскоре всё это закончится и жизнь войдёт в свою колею. Тогда, я надеюсь, мы сможем удивить публику. Сейчас зреет что-то новое, то, в чём я бы хотела объединить блюз, джаз, русские мотивы. В общем, надеюсь, что-то из этого да получится.
Учиться никогда не поздно
– Оля, по своему первому образованию ты педагог русского, английского и литературы. Как так получилось, что музыка?
– На самом деле музыка в моей жизни была всегда! Я думала, что именно с ней будет связана моя жизнь, но так сложилось, что я пошла преподавать. Почему сразу не пошла в Серебряковку? Дома считали, что сначала должна быть профессия, а потом хобби. Хотя я пела с самого раннего детства
В «Папарацци» я попала, когда мне было 20 лет. Позвали друзья детства, но группа у меня была вторая.
– Первая «Джем», если не ошибаюсь?
– Точно! Так вот в «Папарацци» я пришла в качестве бэк-вокалистки, но мне так хотелось солировать, что на концерте, который проходил в педуниверситете, я очень громко пела. Пела настолько громко, что у меня сломался микрофон. И уже на следующий день меня попросили стать солисткой. Жаль, конечно, что пришлось подвинуть мальчика-солиста, в своё оправдание могу только сказать: ну я же девочка, потому мне уступили, да и пела я очень громко!
В этом коллективе было очень круто, у нас была своя программа, свои песни, с которыми мы брали места на фестивалях. Тогда мы даже не знали, что такое каверы, – пели только свои песни.
Пусть мы и не вписывались ни в одну музыкальную концепцию – ни в панк, ни в рок, ни в джаз, – но это была только наша музыка. На фестивале «Потерянное поколение», одним из организаторов которого был Дмитрий Бессонов (там мы, кстати, и познакомились), мы выиграли главный для нас приз – запись двух наших песен на «Европе Плюс». Это то, чем я до сих пор очень дорожу.
– А потом?
– Потом… Потом родились мои двойняшки, жизнь пошла по другому руслу, и через какое-то время я поняла, что мне нечего рассказать незнакомому человеку о своём настоящем. Я могла рассказать о своей семье, о своих детях, об их жизни и жизни супруга, но ничего не могла сказать о себе.
В 30 лет у меня наступил сильнейший кризис.
– И ты решила пойти учиться?
– Это вышло случайно. Почти на 10 лет я забрала у себя музыку, пела лишь колыбельные детям. И тут меня свела судьба с нашим знаменитым пианистом Андреем Геннадьевичем Наумкиным, который меня прослушал и пошутил, что джаз необязательно очень громко петь.
– И всё же, что стало толчком?
– Я вышла на работу в частную интегрированную школу. Сначала преподавала там английский, а потом начала преподавать музыку. И в работе с детьми сама стала оживать.
Но переломной, наверное, стала страшнейшая в моей жизни трагедия – гибель сестры. Как раз тогда я осознала, что жизнь может окончиться в любой момент, потому её нужно жить, а не проживать. Так, за два дня до начала вступительных экзаменов я подала документы на эстрадно-джазовое отделение Серебряковки, нашего волгоградского колледжа им. П. Серебрякова. А потом, спустя три года, поступила в Ростовскую консерваторию имени Рахманинова, которая по сути является колыбелью советского и российского джаза.
Не упускать шанс!
– Оля, твоя дочь Маша уже известный в Волгограде человек. Она художница, о которой говорят, что её рукой рисует Бог. Я представляю, сколько трудностей пришлось тебе пережить, когда одной из твоих двойняшек поставили ДЦП. Но у тебя не погасли глаза, ты горишь, ты с улыбкой преодолеваешь трудности… Научи!
– Наверное, самое главное, это вернуться к любимому делу. Для меня таким стало пение. Мне выпал шанс поступить в Серебряковку и стать студенткой в 30 лет. Теперь я всем советую не упускать свой шанс! Лучше сделать и пожалеть, чем пожалеть, что не сделал.
Во-вторых, нужно понимать, что жизнь может закончиться в любой момент. А сегодняшние реалии еще больше это подчёркивают.
В-третьих, нужно быть эгоистом!
– Эгоистом? Ты не оговорилась?
– Нет! Нужно сильно любить друг друга, но так же сильно нужно любить и себя. Любить себя и слушать свои потребности – не эгоизм. Эгоизм – это хотеть чего-то и заставлять другого это сделать.
– Хочется пояснений…
– Самый простой пример. Тебе очень хочется почитать книгу, но времени, как всегда, не хватает. И ты начинаешь обвинять близких, мол, из-за вас у меня нет времени даже с книгой полежать, потому ты такая бедная и несчастная. Можно же сделать проще: сказать, вот сейчас я полчаса читаю книгу, а потом буду заниматься с вами!
Вообще, позиция жертвы – она проигрышная во всём. Вот когда я поняла, что хватит быть жертвой и говорить, как мне тяжело, тогда и пришло осознание, что в жизни есть много места для всего другого, кроме жалости к себе.
В жизни есть множество вещей – рисование, пение, чтение…
– Вождение? Оль, а правда, что прежде чем научиться управлять машиной, ты освоила верховую езду?
– Правда (смеётся). Свою дочку Машу я начала возить на иппотерапию в «Живую тропу», и вот там меня научили сначала управлять лошадью, а потом одна из мамочек подбила меня на то, чтобы я освоила и машину. Страшно было, нервно, но когда у меня появились свои колёса, я обрела крылья. Слава богу, я уже не нервничаю за рулём, но парковаться задним ходом пока так и не умею.
Сцена для детей
– Оль, ты самосовершенствуешься. И дочери твои идут по твоим стопам. Маша потрясающе рисует, Саша и на гимнастику ходила, и в театральный…
– Ну, Саша отучилась в музыкальной, но музыку в принципе забросила. Она переводчик, заканчивает переводоведение и уже работает в частной интегрированной школе. Вообще ЧИШ нашей семье очень многое дала, я сама в этой школе уже 15 лет, ЧИШ – моя любовь!
В данный момент преподаю там музыку и устраиваю праздники.
– То есть ты ещё и режиссёр?
– И продюсер (смеётся).
– А расскажи про своих детей, я имею в виду воспитанников.
– У меня очень много мест работы (смеётся). В ЧИШе – это обычные школьники, которых я увлекаю пением, открываю таланты. В школе очень много традиций: и организация концертов, и проведение театральных фестивалей.
Вторая моя работа с ансамблем «Сотоворяне», ребята занимаются в нём современными танцами, а я вношу свои нотки. В летнем лагере, к примеру, мы ставим театрализованные представления, соединяем вокал и танцы, и получаются мюзиклы.
– Но я знаю, что у тебя есть ещё и особенные детки?
– В школе «Олимпия», в центре дистанционного образования, который окончила и моя Маша, я тоже преподаю музыку. По сути, мой предмет называется «Музыкальный театр». Там я работаю с особенными детьми. Они очень талантливы, и им всё интересно. Мы поставили с ними несколько спектаклей: «Маленький принц», «Земля детей», «Золушка», «Сказочный переполох», «Снежная королева». К сожалению, пока показывали их только в стенах «Олимпии», на другие сцены так и не вышли. И всё из-за нехватки времени.
– Не тяжело везти на себе такой воз?
– Устала, честно скажу. Но я прихожу на свою работу и включаюсь полностью, потому что мне интересно, потому что я вижу результат. Особенно, когда ребёнку некоторые простые движения даются с трудом. Ему трудно говорить, он не очень хорошо видит, не может ходить… А ты берёшь и ставишь с его участием спектакль. И такие спектакли получаются прекрасными.
Коллектив ЦДО (Центра дистанционного образования при лицее № 8 «Олимпия» под руководством Оксаны Николаевны Жадько) – прекрасный. Там я научилась любви, принятию и уважению. Такие достижения позволяют черпать силы.
«Не обращаю внимания на косые взгляды»
– Оль, так случилось, что одна из твоих двойняшек родилась особенной. Скажи, если сравнивать отношение общества к таким деткам сейчас и 20 лет назад, что-то изменилось?
– Ох, я разного насмотрелась. Везла однажды девчонок в бассейн, они ещё маленькие были. Один мужчина, даже не мужчина – демон какой-то, начал приставать, говоря, что это не моя дочь. Никто в маршрутке за нас не вступился.
Или на улице прохожая женщина заявила, мол, пьют-курят, а потом таких детей рожают. Причём по маленькой девочке не особенно было видно, ну на руках ребёнок и на руках, а когда Маша подросла и в коляску села, оборачивались… Это ещё 2010-2011 годы.
– А сейчас?
– А сейчас мне всё равно!
– Как психологически ты с этим справилась? Как научилась не обращать внимания?
– Уже говорила, что ушла с позиции жертвы. Это во-первых. А во-вторых, я знаю, что у людей, которые внешне выглядят здоровыми, такие истории бывают. Я училась у них, понимая, что я совсем не великая, я не делаю невозможного, да и горя вселенского у меня нет. Любой ребёнок – это счастье.
– Ну а по поводу городской инфраструктуры для людей с ограниченными возможностями что скажешь? Мы как-то прошлись вместе с членом волгоградского ОНФ Владимиром Ерофеевым, который является колясочником, по центру города. Это была самая длинная прогулка в моей жизни…
– Инфраструктуры, по сути, нет. Для колясочника доступ закрыт почти везде. В основном ни одно заведение не готово стать безбарьерным. Построили пандус, а дверь узкая для коляски. А вспомни пандус на вокзале, который выглядел как насмешка! Он гранитный, потому тяжёлую коляску на него закатить было невозможно. Ну и, собственно, зайти в поезд с платформы тоже невозможно.
В Ростове, в Сочи мне нравится, что есть уличные лифты…
– В Волгограде всё плохо?
– Да не всё плохо. Но на набережной нам, чтобы подойти к фонтану «Дружба», нужно сначала доехать до музтеатра.
– Власти заявили, что это архитектурный памятник, потому конструктивные изменения вносить нельзя!
– Ну на самом деле всё это мелочи, потому я не буду говорить о Волгограде плохо. Для меня Волгоград – это люди, которые здесь живут. И мне бы хотелось, чтобы жители перестали ругать собственный город. Я много где бывала, и в Америке посмотрела на крупные города. Что хочу сказать: даже в Чикаго богатство соседствует с вопиющей бедностью.
Но мне очень жаль, что из Волгограда многие стали переезжать, город пустеет…
Собирать стадионы
– Мы начали наш с тобой разговор с твоей перезагрузки. Есть ли какой-то список желаний, целей…
– Иногда хочется вместо работы залечь на целый день с книжкой (смеётся) и всё прогулять. А ещё задом хочу научиться парковаться, вообще я уверена, что учиться никогда не поздно.
Если серьёзно, то меня сейчас очень волнует, что я не выступаю.
– И где бы ты хотела выступать?
– На стадионе (смеётся). У нас уже и рок-банда есть классная, блюз на русском, блюз на английском. В общем, нормальный формат был бы для «Волгоград Арены». Вот мечтаю я стать великой певицей – это же так красиво! Я хочу нести людям счастье через свою музыку.
– А ты считаешь себя счастливым человеком?
–Да! А сейчас сама себя слушаю и понимаю, какая же я классная (смеётся) и как хорошо мне живётся!
