in ,

Вячеслав Черепахин. Повелитель медиа, или критик конструктивный

О метафоре вокзала, волгоградской журналистике и политических элитах.

Коллаж Анастасия Левенец/ Volganet.net

Иногда только диву даёшься, как Вячеслав Черепахин успевает всё и везде. Видимо, он постиг секрет времени, хотя нам он его так и не открыл.
Острый ум, собственный взгляд на всё и желание сделать лучше – вот основные качества, которыми отличается председатель комиссии по культуре, искусству, сохранению духовного наследия, развитию туризма, СМИ и массовых коммуникаций Общественной палаты Волгоградской области, президент медиагруппы «Премия», эксперт Фонда Независимого Радиовещания. К нашей радости, Вячеслав Черепахин нашёл в своём плотном графике время для интервью Volganet.

Союз обновлённый

Volganet: Вячеслав, вот даже не знаем, соболезновать или поздравлять с новой должностью. Не так давно вы стали председателем Волгоградского Союза журналистов. Как-то последние годы казалось, что это, мягко говоря, атавизм. По крайней мере, в нашем регионе. Вы говорили о том, что у вас были большие планы относительно того, как вдохнуть в Союз жизнь.

Вячеслав Черепахин: Почему были? Они и сейчас есть! Мне более или менее понятно, что нужно журналистам. Я-то сам не журналист, я менеджер журналистов. Но волгоградскому Союзу сейчас журналист и не нужен — необходим хороший управленец, который даст системе развиваться.

Я представляю, что нужно журналистам – это признание и влияние. Мы не можем помочь журналисту зарабатывать больше, пока он не будет узнаваемым и влиятельным. Тут деньги идут вслед за этим двумя факторами.

Фото из личного архива Вячеслава Черепахина

Но при этом мы планируем конкурсы, которые будут работать и на признание заслуг журналистов, и на поощрение победителей денежными призами. Я уже веду переговоры с предпринимателями, комитетами. К сожалению, в Волгограде финансовая составляющая журналистики очень слабая. Поэтому интересно заниматься журналистикой неинтересно финансово (вот такой каламбур). Провалено и признание. Ведь журналисты – люди особые, которые не просто делают свою работу, но влияют на всё – общество, сознание, время…

– А в Волгограде сейчас много журналистов? Мне кажется, сейчас ещё и проблема с кадрами существует…

– Проблема с кадрами остро стоит уже лет 130! И мы не будем о ней говорить – кадров не хватает всегда.

– Хорошо, давайте сравним ситуацию сейчас и 15 лет назад. Молодые журналисты ведь отличаются от тех, прежних?

– В этой связи мне вспоминается одна история. На заседании в обладминистрации, посвящённом СМИ, тогдашний губернатор Волгоградской области Бровко спросил Олега Иншакова, почему у нас такая плохая журналистика. Иншаков начал возмущаться, дескать, журналисты плохие, писать не умеют! На что получил ответ: «Как вы научили – так они и работают!».

И в этом ответ на вопрос: качество образования оставляет желать лучшего. Потому одним из направлений Союза будет обучение.

– Что, прям учить будете?

– Не учить — делиться ветеранским опытом с молодёжью. Мастер-классы, круглые столы, вариантов множество.

Вообще, мне кажется, необходимо переосмыслить значение журналистики в современном мире. Ведь сейчас не обязательно работать в официальном СМИ. YouTube, телеграм, соцсети – здесь люди, по сути, тоже являются журналистами.

– То есть, вы хотите сказать, что любой человек, выложивший видео в YouTube – уже журналист?

– Слово «любой» сказали вы, а не я. Всё отличие в том, что в журналистике есть свои стандарты. И самый главный – это ответственность за написанное и опубликованное слово. Ответственность не административная и не уголовная – моральная.

Время дилетантов

– А то, что большая часть волгоградских СМИ производит заказной продукт? Редакционную политику определяет финансирование со стороны властных структур? Такая ситуация нормальна?

– Абсолютно! Заказная журналистика всегда была, есть и будет. Другой вопрос, что каждый журналист вправе выбирать, оставаться ему в таком информационном поле или нет. Это, казалось бы, простой выход. Другое дело, что изданий сейчас очень мало – значительно меньше, чем было те же 15 лет назад. Зато есть обширное поле деятельности в Интернете. Я могу привести огромное количество примеров, когда журналисты поднялись без всяких изданий, принтов. Тот же Дудь. Или вот прекрасный пример не про журналистику. В нашей области есть блогер Туся, канал которой в Instagram уже набрал более миллиона подписчиков.

– А как вы, кстати, относитесь к блогерам?

– Хорошо. Разве можно плохо относиться к дождю?

– Их некомпетентность и надувание щёк не смущают?

– Но далеко не все некомпетентны. Есть и журналисты, которые не знают того предмета, о котором пишут. Другой вопрос, что такая ситуация складывается на протяжении последних тридцати лет.

С начала 90-х несколько поколений людей начали заниматься не тем, на что учились. Вот я лично учился конструировать ракеты. Слава Богу, ни одна моя ракета никуда не полетела (смеётся). Но у меня было очень хорошее образование, которое мне многое дало. Но не со всеми так. Потому мы и наблюдаем явление, которое называется «время дилетантов».

 

Три особенности волгоградской политики

– Вячеслав, вы сделали прекрасный анализ того, почему волгоградскому бизнесу плохо. Не пробовали анализировать, что происходит в волгоградской политике и как чувствуют себя политические элиты. Да и вообще, есть ли они в регионе?

– Я не политик, не политолог и никогда не стану ни тем, ни другим. У меня есть свой взгляд, хотя он и не претендует на научность.

Волгоградская политика обладает тремя не очень хорошими особенностями. Они не ярко выражены по сравнению со всей Россией, но тем не менее.

Первое: мы считаем себя политической провинцией, потому убеждены, что всё решает Москва, президент, губернатор. В то время как, к примеру, областная администрация занимается благоустройством, формированием комфортной среды обитания. И она не может повлиять на бизнес, на промышленность. Мы должны сами делать что-то, чтобы жить хорошо. А у меня есть ощущение, что многие волгоградцы готовы продолжать жить в рамках вэлфера. (welfare – это государственная программа выплаты социальных пособий, система искусственного перераспределения средств в обществе).

Второе: волгоградские политические элиты разобщены. И элита не готова консолидироваться в силу личных экономических интересов. Получается, что личные интересы выливаются в конфликты в политическом поле.

Третье: довольно долго в нашем регионе ничего не происходило. Я говорю про время правления Николая Кирилловича Максюты. Страна развивалась семимильными шагами, а мы шли трёхмильными, и этого для обывателя было достаточно. И в политическом поле ничего не происходило, исключения разве что составляли яркие политические кампании Евгения Ищенко и Олега Савченко. Но это была борьба маленьких групп элит, потому что сами элитарии никак не консолидировались и не влияли на процесс. Был один ярко выраженный лидер, который формировал под себя всё. Элита как институт у нас не работала.

Фото из личного архива Вячеслава Черепахина

– А сейчас ситуация разве не такая же?

– Сейчас мы видим пример того, как работает провластная политическая партия. По формальным признакам большинство политиков в ней. И выборы никак на ситуацию не влияют и не повлияют.

– Потому что сильных и ярких кандидатов нет или их не пустили на выборы?

– Эта ситуация общая по стране. Волгоградская область в этом связи не самый забетонированный регион. Есть другие регионы, где ситуация значительно хуже. Посмотрите на ту же Москву.

В данный момент всё консолидировано губернатором. Я общаюсь со многими людьми и несмотря на то, что слышу и много критики, но какой-то сформированной фронды, тем не менее, не наблюдаю.

Шах и мат

– Какие прекрасные шахматы в вашем рабочем кабинете. Любите играть?

– Это самая интересная игра в мире, иногда увлекательней, чем бизнес. У меня есть товарищ, который иногда даже бизнес-процессами жертвует в пользу поиграть.

Фото из личного архива Вячеслава Черепахина

Я не «тарифицировал» свои умения, но, думаю, I разряд точно должен быть. Но никогда не подтверждал умений, хотя иногда получалось обыграть «монстров». К сожалению, сейчас общий уровень шахмат в Волгограде и в стране очень низкий, так что даже научиться не у кого. Да и телевизор шахматы побеждает.

Метафора вокзала

– Вячеслав, как вы думаете, почему для Волгоградской области не работает пословица: «Каждый кулик своё болото хвалит»? Даже коренные волгоградцы награждают свой город не самыми лестными эпитетами.

– Я бы начал с того, что коренных волгоградцев вообще нет. Коренная волгоградка – это моя мама, которая родилась в Сталинграде и которую бабушка во время бомбёжки выносила из дома и прятала на берегу Волги. Таких единицы. В основном Волгоград сформирован из приезжих. И вот это очень важно!

Многие волгоградцы относятся к городу, как к временному месту жизни. Эдакая метафора вокзала.

Ещё один момент: в 90-х именно Волгоград попал под самый тяжёлый финансовый удар. Выемка денег у населения через пирамиды была чудовищная. Многие тогда решили уехать, а тот, кто остался и смирился, стал воспринимать Волгоград как неблагополучный город. И вот такие люди (а теперь и их дети) и называют Волгоград разными эпитетами, о которых вы сказали.

И приезжие этому удивляются. Наши гости говорят: «Ребят, да у вас прекрасный город!». Мы тут же начинаем писать: «Да у нас там не так, тут не то!». Помоек хватает везде: и в Лос-Анджелесе, и в Санкт-Петербурге, и в Лондоне, и в Париже. Но всякий успешный город славен своими туристическими объектами. И таких объектов в нашем городе достаточно. Да и народ в некоторых моментах у нас может быть прекрасным.

Вспомнить Чемпионат мира по футболу! Волгоград был признан самым дружелюбным городом России. Мы сами себе показали – какими мы можем быть классными, если захотим!

Ныть или не ныть

– А почему мы не можем быть всегда такими?

– Этому способствует негативное информационное поле. Любая негативная информация воспринимается лучше, дескать, значит, у меня не так всё и плохо. К сожалению, многие волгоградцы не ощущают себя благополучными. Это как раз отчасти происходит от эффекта вокзала: «Я тут временно».

Председатель Общественной палаты Волгограда Женя Князев как-то пришёл читать в вуз лекцию и спросил у студентов: «Кто хочет остаться в Волгограде?». Подняли руку два человека, остальные 15 сказали, что хотят уехать. Но уедут-то как раз только два, а 15 останутся. Но останутся они с внутренним ощущением неблагополучия.

То есть, получается, что проблема волгоградцев — она внутренняя. Нам нужно поверить в свой Волгоград, в котором мы живём и в котором можно делать интересные дела.

– Волгоградцы, к сожалению, любители поныть.

– Что есть, то есть. Но это нужно менять. Не нужно ныть, что если ты хочешь играть на гитаре, а тебе не хватает Дворца культуры. Не нужен дворец, чтобы играть. И СМИ тоже неплохо бы больше писать о позитиве и людях, которые занимаются интересным хобби, работают на хорошей работе.

– Оппозиция может обвинить вас, что вы против того, чтобы вскрывать нарушения.

– Нарушения обязательно нужно вскрывать! Сейчас появились блогеры, которые в своих телеграм-каналах отслеживают госзакупки, указывают на нарушения. И это делать необходимо – власть должна быть под контролем. Я про другое говорю: ныть не нужно! Нам никто ничего не должен. Пора перестать мыслить категориями СССР, когда человек был уверен, что государство должно ему всё обеспечить.

Фото из личного архива Вячеслава Черепахина

Государство должно защищать нас от внешних и внутренних угроз, администрировать в плане сбора налогов и правильного их распределения. Но оно не должно заботиться о нас, подсовывать под нас памперсы и засовывать в рот ложку с манной кашей.

Кстати, федеральный центр сейчас, на мой взгляд, совершает ошибку, вновь пытаясь вернуть образцы и некоторые модели СССР. А Волгоград вообще советский город. Всё-таки мы были в Советском Союзе лидерами в ВПК, в 70-80-е годы были элитным городом.

– А в 90-х и нулевых «красным поясом»?

– Да не были мы никаким «красным поясом»! Такие определения только в разговорах о коммунистах и присутствовали. Благодаря чему мы в конечном итоге отпугнули внимание федерального центра, потому как никто не хотел вкладываться в «красный пояс» (как они думали). Весь коммунизм у нас заключался в том, что мы профукали экономический взрыв и стабильно сидели, ничего не делая, когда другие развивались. А надо было стартовать, лететь вперёд, как улетели Воронеж, Калуга, Ростов, Краснодар.

Коррупция и иже с ней

– Вы делаете очень интересные выводы из разных ситуаций, умея их анализировать. Что думаете относительно ареста генерала Михаила Музраева?

– Сам я лично не имел опыта тесного общения с этим человеком, но от многих товарищей слышал, что Музраев – зло, в первую очередь, для экономики. Я, честно сказать, не готов рассуждать на эту тему, так как сам арест является только видимой частью борьбы за власть, причём не на региональном, а на федеральном уровне. Хотя, конечно, и на уровне области это повлечёт серьёзные изменения в раскладах.

– Получается парадоксальная ситуация: главный борец с коррупцией и есть главный коррупционер?

– А что здесь удивительного? Это, к сожалению, почти норма у нас.

– Коль скоро заговорили про коррупцию… Интересное исследование решила заказать областная администрация за 700 тысяч рублей: на сайте госзакупок появился лот по поиску компании, которая оценит уровень коррупции в регионе.

– Я писал об этой странной истории. Сразу возникает множество вопросов. Что хотим изучить? Коррупцию? А для чего тогда правоохранительные органы нужны? А вы у них не хотите спросить? Или вы им не верите? Или вы хотите какой-то дополнительный источник информации получить? Вот вам правоохранительные органы одно говорят, а вы хотите перепроверить? Ребят, ну для того, чтобы перепроверить, вас надо наделить правом на следственные действия, которым обладают только правоохранительные органы. Или вы хотите, чтобы социологическое агентство наделили этим правом? Нет? А тогда как они данные получат?

В общем, одни вопросы. В итоге, я думаю, всё сведётся к экспертному обзвону. Позвонят 30-40 респондентам, узнают их мнение и сделают выводы.

– За 700 тысяч рублей?

– За 700 тысяч рублей! Кстати, цифра не такая и великая для социологических исследований. Вопрос в том, для чего оно и как будет проходить. Меня не удивляет тема исследования – она актуальна. Я не понимаю методики. Если бы решили, например, у предпринимателей спросить, я бы только спасибо сказал за то, что в ситуации хотят разобраться.

Общественное

– Вячеслав, а давайте теперь поговорим про Общественную палату Волгоградской области, в которой вы являетесь председателем комиссии по культуре, духовному наследию, искусству и средствам массовых коммуникаций. Обширно! Целый пласт! Чем вы на самом деле занимаетесь, и есть ли в таком институте вообще смысл?

– Делаем мы немало, да и инструментарий у нас широкий. Изначально Общественная палата была создана как институт, дополняющий законодательные органы, которые большей частью стали заниматься законодательной деятельностью и потеряли связь с народом, обществом. Общественная палата и была создана для того, чтобы работать с общественными институтами.

Но административный ресурс Общественной палаты Волгоградской области складывается из ресурсов каждого её члена в отдельности. Вот у меня есть свой ресурс: компания, бизнес, у другого – что-то ещё.

Фото из личного архива Вячеслава Черепахина

Часто Общественная палата является фактически последней инстанцией, куда обращаются люди. И тут у нас полномочий как раз очень много. Помимо прав на нулевое чтение законов мы обладаем правом и инструментом общественного контроля. Мы можем вызвать на комиссию любого чиновника из администрации, что постоянно, кстати, и делаем. Мы создаём межведомственные комиссии. Например, сейчас – комиссию по культуре, куда войдут представители театров, музеев.

Конечно, мы не можем решить всех проблем, ресурсов у нас не хватает. Но можем сгладить какие-то особенно острые углы и помочь населению решить проблемные вопросы.

– То есть, Общественная палата – это некий инструмент гражданского общества. Вы, по сути, транслируете мнение населения? А как сделать само население более активным?

– На самом деле население у нас довольно активное, просто не та часть, которая хотелось бы. Активничает часто тот, кто пытается решать свои собственные интересы.

А как народ сделать более активным? Я не знаю. Этот вопрос очень сложный.

Активен народ там, где он хочет жить и где хочет что-то изменить. Если будет в сознании: «Я на вокзале», то ничего и не получится. Вспомните себя на вокзале: вас не очень-то и сильно интересует ремонт в туалете, лишь бы забежать, не задохнуться и убежать. Вы не будете обращаться в администрацию по поводу благоустройства лавочек, потому что вы отсюда уедете.

Вот если мы преодолеем в себе это ощущение временности и воспитаем в себе ощущение благополучности и уверенности, то мы сразу станем активными. И, мне кажется, изменения уже начались. Появляется гражданская журналистика – наши коллеги пишут о госзакупках, благоустройстве. Это и есть та самая активность.

Российский прорыв

– Не так давно вы в своём телеграм-канале рассказывали о докладе «Российский прорыв», который Общественная палата России приготовила для Президента. Звучит как страшный лозунг, на мой взгляд.

– Российский прорыв! Что в этом плохого? Сейчас в идеологии государства мы слышим в основном два слова: стабильность и безопасность. Но это идеология осаждённой крепости, когда не может идти речи о развитии.

Любой военный знает: чтобы начать наступление, нужно стянуть все войска в точку прорыва, пожертвовав на время безопасностью. Нельзя наступать, пока только обороняешься. Потому я за этот документ, несмотря на все его косяки.

– Краткое содержание ключевых моментов в вашем исполнении можно?

– Это история про прорыв с точки зрения гражданского общества, в которой есть три базовые вещи.

Первое: говорится о ценности гражданского общества в период прорыва.

Второе: там есть признание того, насколько будет сложно. Даже сложнее, чем было в первые пятилетки.

Третье: признание того, что без прорыва мы будем застаиваться.

– А что за «косяки», о которых вы упомянули?

– Мне кажется, этот доклад писали люди с разным мировоззрением, с разными убеждениями, там есть такое, с чем я не соглашусь никогда. Есть идеологические штампы типа терминов из телевизора: «Украина корчится в судорогах».

Там есть дикие противоречия в соседних абзацах. Например, в одном говорится о том, что необходима социально-политическая реформа, а в соседнем — что путь политических реформ выгоден только политическим маргиналам и авантюристам.

То есть, два соседних абзаца писали разные люди, и каждый пытался вложить своё мировоззрение в то, что он называет прорывом. Для одних прорыв – это экономика, это развитие технологий, это развитие политической системы, а для других – чтобы нас ещё больше уважали в Африке и боялись на Западе.

Но я понимаю, что в нашей ситуации любое движение государства лучше, чем стояние на месте. Опять-таки часто ссылаюсь на военных, ведь нет более чёткого и логичного документа, чем устав. Военные знают, что в бою находиться на месте опасно – убьют. Потому нужно либо идти вперёд, либо отступать. Я – за вперед.

Критикуя – предлагай

– Вы любите Волгоград? Несмотря на некоторую критику, я вижу по вашей риторике, что вы ищете и находите позитивные стороны жизни в городе.

– Я люблю Волгоград, живу в нём всю свою сознательную жизнь. И если даже я и критикую, то стараюсь это делать конструктивно. Нельзя говорить: «Всё плохо!». Это не критика – это нытьё. А должно быть по такой схеме: «Критикуя – предлагай, предлагая – делай, делая – неси ответственность».

Фото из личного архива Вячеслава Черепахина

– Прекрасное правило!

– Но у нас пока чаще вот так: «А как я буду делать? У меня ресурсов нет». Ну и сиди тогда, молчи себе в тряпочку, если у тебя ресурсов нет. Если ты никто и считаешь себя никем, зачем и рот открывать?

– Очень просто быть героем, видя бой со стороны…

– Абсолютно верно! И если уж нашёл силы что-то сказать, то предлагай, а потом и делай. Всё остальное – неинтересно!

Карнавал, баня, живые скульптуры, футбол: Царицын на Волге (город-герой Сталинград) с размахом отметил юбилей

19 фур оборудования: на «Волгоград Арене» монтируют сцену для «Ленинграда»