Наталия Ермилова
Ольгу Жинжикову Волгоград несколько лет назад узнал как умного и вдумчивого блогера, точнее блогершу или бабу-блогера, как шутит сама Ольга. Спустя несколько лет она стала человеком-концессией, специалистом, который способен пиарить одну из самых проблемных отраслей – ЖКХ. Но все статусы не передают того, что Ольга ещё и очень добрый и чуткий человек, способный сострадать и творить. Да и собеседник она потрясающий – кто её знает, подтвердят. За чашкой чая и блинами проходило наше интервью…
Посеянное…
Volganet: Ольга, ты совсем недавно в одном из своих постов написала, что в первый раз ты сегодняшняя появилась у себя шесть лет назад…
Ольга Жинжикова: Так сложилось, что это был визит Ирины Прохоровой в Волгоград, куда меня вдруг пригласила Анна Степнова. На тот момент с Анной Валерьевной в офлайне ещё не пересекались, да и в фейсбуке не особо сильно были знакомы. На мероприятии я не поняла и половины происходящего. Тогда даже не могла предположить, что это первый звоночек чего-то нового в моей жизни. Но впервые попала в какую-то совсем новую для меня атмосферу, увидела других людей, обремененных непонятными для меня смыслами. И мне захотелось разобраться, что такое городская среда… Но потом я быстро остыла и «проехала». Вернулась к борщам, просмотру КВН, своему «творчеству», обыденности. А затем мой мир рухнул: болезни, смерть, долги, бездомность. Засасывающее в себя днище, где даже зацепиться было не за что – одни руины.
– Такие слова страшные! Понимаю, что не самая приятная тема, но не спросить не могу. Что же случилось?
– Раньше более спокойно об этом говорила, но сейчас прям «блочит». Мой муж Саша, которого все больше знали как Дядю Сашу из «Белой лошади», умер у меня на руках. Сначала его порезали, мы долго его вытягивали. Врачи говорили, что он будет инвалидом и не сможет ходить, но мы проскочили. А через два года у него одновременно разбивается на машине единственная родная дочь и обнаруживается рак в четвёртой стадии, опухоль неоперабельная. Испробовали всё: обычную, народную медицину, что только ни пробовали… Врачи отказались лечить на такой стадии, и мы остались с этим один на один в домашних условиях. Конечно, кинулись в народную медицину и целительство –сидеть сложа руки было невозможно. Ну и конечно, ничего не помогло. Хоронили всем миром, если бы не многочисленные Сашины друзья, мы с сыном не справились бы. Ну потом классическая разруха, все в жизни как-то поломалось. Как-то вылезали.
И в тот момент, когда я вынырнула, во мне начало прорастать зёрнышко, посеянное годом ранее.
Баба-блогер
– Ты стала блогером?
– На самом деле в фейсбуке я уже была на тот момент зарегистрирована, но тогда он мне нужен был больше для того, чтобы продавать цацки. Я делала разные штуки из бисера, вот их через соцсети и продвигала. Причём в основном в другие регионы. А потом слово за слово, и в какой-то момент я вдруг стала блогером. Мазанов надавал каких-то премий (смеётся).
– Ну а теперь все уверены, что Жинжикова – это единственный в Волгограде блогер-женщина!
– Баба-блогер! (смеётся)
– Ольга, ну на самом деле даже во всяких передачах (псевдоэкспертных) ты единственная дама! Остальным женщинам сказать нечего?
– Знаешь, я думаю, что, когда ты можешь сказать что-то по каждому вопросу, это не очень хорошо. Получается, что ты в каждой бочке затычка.
– Ты себя так воспринимаешь?
– Ну хочется всё-таки надеяться, что я не тот поверхностный эксперт, который тут послушал, там послушал, а потом с умным видом рассуждает и вставляет свои пять копеек в каждый разговор.
– Ты пишешь или говоришь о том, в чём не разбираешься?
– Последние несколько лет я не пишу о том, в чём не разбираюсь. Всё-таки статус блогера накладывает свой отпечаток. Мне же могут предъявить: «Ты же блогер, и это твоя позиция!» Я стараюсь не лезть в темы, на которые у меня есть только эмоциональный отклик, но в самих них я не рублю. Потому круг тем у меня сильно сузился.
– Ты нередко меняешь своё мнение, с чем это связано?
– Я этого, кстати, и не скрываю. Меняются обстоятельства, меняется и моя точка зрения. Все процессы не статичны, потому могу изменить своё мнение.
Например, я писала, что я против митингов, потому что видела – они приведут к обратному результату. Они поспособствуют усилению контроля и влияния силовых структур. Так и получилось – нам только туже затянули пояса.
– А разве в Волгограде есть реальные силы, которые готовы выйти на митинг по убеждениям?
– В Волгограде – нет, у нас достаточно аморфное население. В Москве такие есть. А в Волгограде я даже не знаю, что должно случиться, чтобы массы вышли протестовать. Разве только строительство мусоросжигающего завода на площади Павших Борцов!
– Ты считаешь, что пассивность населения – это плохо?
– Я думаю, что это ни хорошо, ни плохо. У нас спокойный регион. Но, возможно, моя точка зрения через год или два изменится, и я сама начну призывать людей митинговать (смеётся). Я, кстати, сама прекрасно могу пойти и покачать права!
– Ольга, ты являешься заместителем директора по корпоративным коммуникациям «Концессий водоснабжения», должность серьёзная. А твоё руководство не смущает твоя некоторая воинственность и свой собственный взгляд на вещи? На ковёр не вызывали пожурить, дескать, Ольга Ивановна, ну что же вы?
– Первые года полтора работы я не особенно чувствовала разницу, потому что люди меня всё-таки воспринимали сперва как блогера, а сейчас чувствую ответственность и высказываю мнение с учётом моей официальной должности. Многие в данный момент меня воспринимают как человека-концессию (смеётся). И всё, что я говорю, может быть воспринято как точка зрения концессий. Поэтому не лезу в политические темы – мое мнение ведь может быть расценено как точка зрения концессий, а это не так.
Человек-маяк
– Сейчас многие ругают соцсети. Ты как к ним относишься?
– А у меня не было бы сейчас ничего нового в жизни, если бы соцсети не открыли мне других людей, не показали, как можно вылезти из раковины, чем и зачем можно заниматься. Не было бы сегодняшних друзей, интересов и проектов, более чем реальных, но появившихся в виртуальном фейсбуке. Не появилось бы в моей жизни мудрой Анны Степновой, которая тогда стала для меня маяком и сама даже, наверное, не в курсе, что для меня сделала. Она вроде бы просто жила, размахивая своим пиратским флагом, а я вроде бы просто на это из своего угла смотрела. А вышло вононочо…
– Это твоя заслуга или Анны, что в концессиях появились такие интересные проекты?
– Да ну что ты, я только подмастерье, мастер — Степнова. Я же больше координатор, организатор бизнес-процессов, можно сказать, рабочий персонал (смеётся).
– Как вам удаётся совмещать несовместимое? Коммуналку и искусство?
– Степнова – пока единственная в России, кому это удалось. Коммуникацию через искусство крайне редко используют в производстве или в торговле, а уж про ЖКХ и говорить не стоит!
Но Анна умудрилась состыковать эти вещи. Хотя за рубежом (не в России) такая практика – норма. Во всём мире коммунальную инфраструктуру переформатируют под современные потребности через искусство. Создают на старых электростанциях музеи, выставочные залы.
У нас же с этим сложно. Кроме того, коммунальная сфера – это тарифы, в которых строго посчитано, на что ты можешь тратить деньги. И перформансов, спектаклей, просветительских акций в эти тарифы, конечно, не заложено.
Фото: Алексей Копаев/ Volganet.net
Специально для этого мы открыли некоммерческую организацию, которая подается на гранты в благотворительных фондах.
Экология на грани
– Я правильно понимаю, много ваших проектов посвящено экологии. Очень трогательным было обращение детей ко взрослым в рамках эко-проекта «Крик реки» на фестивале «Берег».
– Наверное, я подросла, но именно этот эко-проект был полностью моей идеей. Хотя Анна Степнова довела мою идею до высокого культурного уровня, придумав, например, перформанс с металлическим раком и осетром. Привела людей искусства, которые организовали музыку и прочее…
– А детей откуда привели?
– Дети приходили сами. Так что все видеообращения были от настоящих (не подставных) молодых волгоградцев.
– В последнее время всё больше появляется различных экологических акций. Наше сознание потихоньку начинает меняться?
– Не знаю, как сознание.
Но экологическая ситуация в стране дошла до такой стадии, что если оно не изменится, то и меняться вскоре станет нечему. Поэтому я активно ворвалась в экологию.
И с регоператором мы реализуем много проектов: экология и мусор – понятия из одной плоскости. Я бы, конечно, могла заниматься другими социальными проектами. У нас проблем-то выше крыши: помощь детям, медицина… В какую сферу ни ткни, в проблему попадёшь. Но в медицине у меня нет ресурсов, чтобы что-то решать. Я могу только выйти в фейсбук и громко орать: «Ах, какая печаль!», – но на этом всё. А здесь у меня есть огромный коммунальный ресурс, который можно использовать для решения проблем экологии.
– Какие-то результаты по итогам этих акций есть, цифры, которые можно пощупать?
– Да ты пока ничего не пощупаешь! Сколько всё это происходит? Мусорная реформа началась лишь полгода назад, и она хромает на все четыре лапы. О каких результатах можно говорить, если по всей стране регоператоры находятся на грани банкротства, законодательство кривое? На регоператоров возлагают дополнительные функции, которых изначально не было в договорах с властями. От них требуют в разы больше при тех же финансовых условиях. Многие живут на кредитных средствах, кассовые разрывы огромные.
И при этом от регоператора население требует раздельного сбора мусора, хотя он не прописан в соглашениях. Да и физически осуществить сейчас раздельный сбор практически невозможно – в стране для этого не готова инфраструктура. Мусорную реформу запустили слишком рано. И эта телега не поедет, пока на законодательном уровне не исправят все огрехи.
Да и население не готово к раздельному сбору. Нужно менять психологию! Но если дети легко включаются в процесс, то некоторым взрослым до лампочки все твои посылы, фестивали, разговоры об экологичном поведении…
Временщики на уровне генетики
– И много в Волгограде тех, кому до лампочки?
– На самом деле социально активных людей тоже немало. Молодёжь сейчас очень активная. Я обратила внимание на молодых людей, которые приняли участие в фестивале «Берег». Они даже выглядят не по-волгоградски! Они и в Москве, и в Берлине, и в Париже будут своими. Они другие, социально активные, но не по-нашему. Они активны в другой социальной плоскости, потому пока мы их активность не видим, а они не видят нашу.
– После чемпионата мира по футболу весь Волгоград слился в едином экстазе любви к родному городу. Как говорится, цирк уехал и клоунов с собой увёз. Что нужно сделать, чтобы мы стали такими же радостными, любящими и гордящимися собственным городом? Сейчас вернулась любимая позиция волгоградцев: «У нас всё плохо!»
– Ой, всё плохо, как и хорошо, не может быть нигде и никогда! К сожалению, у нас очень депрессивный город.
– С чем связана депрессия-то?
– Я не спорю, у нас есть проблемы с работой, низкие зарплаты, медицина хромает, развлечений не очень много. Но всё же корень зла я вижу в другом. Люди, которые разбираются в истории, говорят, что проблема с нашими корнями, точнее их отсутствием у города. Основная масса жителей – это приезжие. В эпоху индустриализации в крошечный Сталинград приехало за один только год сразу 170 тысяч человек на строительство Тракторного завода. И таких наплывов рабочей силы было много. Они ехали, как на БАМ, подкалымить и уехать, — и оставались. Потом Сталинград разрушили во время войны, сюда опять съехались люди со всей страны, чтобы отстроить город. Потому у многих вот эта временность осталась на генетическом уровне, их куда-то тянет, им нужно ехать, им тут все кажется неродным и не таким.
Бренд не с того конца
– Ольга, мне кажется, уже лет 15 ведутся разговоры о новом бренде Волгограда, который поможет привлечь сюда туристов? Но пока мы только разговариваем, а турист и ныне там – не у нас. Почему, как думаешь?
– Начинают просто не с того бока – с финального штриха. Это как девушка, собирающаяся на свидание. Она же сначала делает причёску, макияж, одевается, подбирая наряд, а только потом (перед самым выходом) красит губы. Вот губы накрасить – это и есть брендирование. Мы же стоим немытые, нечёсаные, в халате и тапках, зато губы уже накрасили!
А потом удивляемся, а чего это к нам никто не едет? Мы только спорим, какой помадой накрасить губы – красной или розовой. А что нам показывать? Займись сначала инфраструктурой, а потом, глядя на то, что получилось, уже и предлагай. У нас можно сделать шикарный медицинский туризм! В Волгоградской области есть курорты, сравнимые с иностранными – тот же Эльтон. Тематические фестивали можно проводить пачками! Можно развивать прекрасный рыболовный туризм, военно-патриотический туризм. Для последнего у нас вообще всё готово! Понастрой лагерей…
– Концентрационных?
– Военизированных (смеётся)! И пусть себе там туристы живут неделю и играют в войнушку, делают реконструкции. Думаешь, не приедут большие дядьки на крутых машинах и не будут развлекаться? Ещё как приедут!
Мы же пытаемся родить одну идею, которая всем всё сразу решит. Но так не бывает. Наряд состоит из множества вещей: платье, туфли, сумочка, украшения… А мы с умным видом выбираем, что важнее – платье или туфли, сумочка или макияж.
– Ну так губы же уже накрасили!
– Вот да! Не нужно выбирать между медицинским и рыболовным туризмом. Нужно развивать все направления. Кто-то займётся одним направлением, кто-то – другим, кто-то – третьим. И тогда к нам поедут туристы. И тогда никакое брендирование не понадобится. А мы сможем вспомнить то ощущение гордости и радости, какое испытывали во время чемпионата!
Политические тенденции
– Ты уже сказала, что не любишь говорить о политике, давать оценки власти, но всё же спрошу про тенденции. Очень интересна твоя точка зрения вот по какому поводу: на выборах в Мосгордуму «Единая Россия» потерпела сокрушительное поражение. Почти половину мандатов получили оппозиционные партии. Вся Россия и Волгоград пока живут по партийной указке. Как думаешь, московский сценарий докатится до страны?
– А куда он денется? Сейчас растёт молодёжь, которая не слушает «зомбо-ящики» и имеет свою точку зрения. Когда она придёт на выборы, а она обязательно придёт – то проголосует, как захочет.
И как пробиться к ним в головы сегодняшним политикам, я не очень хорошо понимаю. Наверное, никак.
О еде, театре, книгах и искусстве
– В самом начале нашего разговора ты сказала о борще. Любишь готовить?
– Для меня это жизненная необходимость, но я очень не люблю проводить время на кухне. Потом мне всегда везло с мужьями – они все прекрасно готовили.
– Сын тоже готовит?
– Нет, он вообще пофигист. И совершенно не привередлив, так что спокойно ест, то что я готовлю на скорую руку. Разбаловал меня (смеётся).
– Оль, а сколько у тебя часов в сутках? Иногда кажется, что больше 24. Складывается ощущение, что ты посещаешь все тусовки в Волгограде.
– Это точно не так. Я очень ленивая, не тусовочная, я домоседка. И меня часто сложно куда-то вытащить.
– Картинка в соцсетях, значит, отличается, от жизни… Ты любишь театр?
– Ну в наших классических театрах я была раз пять (смеётся). Очень люблю современное искусство, современный театр. А их у нас в городе практически нет. На проектах вроде «ТеатрТочкаНочь» я бываю почти всегда. Но их ничтожно мало. В НЭТе я не была ни разу, точнее была в 10 классе, но очень стеснялась носить очки, потому пошла без них и сидела в 25-м ряду. Так что технически я была в НЭТе.
– А читать ты любишь?
– Читать люблю, но в последнее время читаю только бизнес-литературу. Чтобы с умным видом рассуждать об инвестициях, для начала в них нужно разобраться. В Волгограде научиться этому негде – в городе в инвестициях в инфраструктуру на взрослом уровне не рубит почти никто. Поэтому только литература.
Бросить всё
– Признайся честно, ты рассматриваешь вариант переехать из Волгограда?
– Иногда я об этом думаю. Я понимаю, что ещё, наверное, долго не уеду, потому что не смогу бросить свой водоканал любимый и проекты. Меня держит земля, команда. Работа интересная – это да. Но хочется же и отдохнуть. Для меня хороший отдых – это как раз современное искусство, а на постоянной основе его у нас нет. Чтобы реализовать разовые проекты, наши художники рвут жилы, а на системные проекты у них просто нет ресурсов. Да и уехали уже многие. В городе нет ни одной галереи современного искусства! Ни одной! Скучно у нас в этом плане, аж зубы сводит. Слава богу, ЛОФТ-1890 поддерживает в меру сил эту тему, им памятник поставить надо.
– А сферу ЖКХ хотела бы сменить?
– В минуты слабости иногда хочу, это отрасль тяжёлая, в ней много проблем. Она не даёт вынырнуть и выдохнуть. Потому мы и развлекаемся, создавая свои проекты. Но развлекаемся с пользой для компании и людей.
– Ну и последний вопрос: есть ли у тебя какая-то мечта? Может быть, ты о космосе мечтаешь?
– Да я вообще-то реалист. Если что-то надо – ну надо, значит, пойти и сделать, заработать. Мне не нужна яхта – я понимаю, как тяжело её содержать. Поэтому две недели в море не стоят хлопот. Мне не нужен огромный коттедж – я представляю, сколько в нём убирать (смеётся). Я довольно непритязательный в быту человек.
Я мечтаю, чтобы два моих самых родных и близких человека – мама и сын – были живы и здоровы. У меня 12 лет назад жестоко убили родную сестру, потому со смертью я сталкивалась в своей жизни слишком часто. Главное – жить и пользу приносить, а остальное приложится.
P.S. Так совпало, что наше интервью вышло 16 сентября, когда Ольга Жинжикова отмечает свой День рождения.
Мы от всей души поздравляем эту потрясающую девушку с праздником! Верим, что Ольге покорится ещё не одна вершина! Здоровья ей и её близким, новых интересных идей и классных проектов!
