Наталия Ермилова
В интересное время живём! Россия, с одной стороны, уже давно перестала быть самой читающей страной мира. А с другой, несмотря на спад общего интереса к литературе, как грибы после дождя появляются новые писатели. Простите, но так и вспоминается пословица: «Каждый суслик – агроном». Но будем объективны: среди завалов графоманских текстов можно найти действительно талантливые и стоящие вещи. К примеру, такие, какие выходят из-под пера волгоградской писательницы Вероники Боршан, которая согласилась дать Volganet.net интервью.
Спраvка
Вероника Абдельманова, публикуется под девичьей фамилией Боршан:
– пишет с 13 лет;
– член Российского союза писателей и Интернационального союза писателей;
– издала четыре книги «Кураре» (2015), «Все эти тайны» (2016), «Ягода, гармошка…» (2018), «Знаки» (2018);
– имеет медаль имени В. Маяковского за вклад в русскую литературу и культуру и именную благодарность от Государственной Думы РФ за активное участие в литературном процессе России;
– автор стихов для двух музыкальных альбомов группы «Тутыжман» (2013, 2015) и совместной «Романтической пластинки» «Союз писателей»;
– номинант на национальную литературную премию «Поэт года 2015, 2016, 2017, 2018, 2019»;
– финалист национальной литературной премии «Поэт года – 2016 и 2018» в главной номинации «200 лучших поэтов России»;
– четырежды лауреат и дважды победитель ежегодного литературного конкурса «Скрёбовские чтения» (Ростов-на-Дону) в номинациях «Лирика» и «Экспериментальная поэзия», дважды лауреат международной литературной премии «Перископ» 2017 и 2018 в номинации «Философская лирика»;
– многократный победитель международных творческих конкурсов.
Фото из личного архива
Volganet.net: Вероника, я знаю, что писать ты начала с 13 лет. Как так вдруг?
Вероника Боршан: Я думаю, предпосылки были у меня с самого раннего детства. Мне рассказывали родители, что я, как только научилась говорить, пыталась всё сравнивать. Скажем, электричку со змеёй… Я в 13 лет уже осознала, что хочу писать стихи. И почти сразу же начала печататься в областной подростковой газете «Сверстник».
– То есть, ты начала со стихов, не с прозы?
– И прозу тоже пыталась – сейчас бы это назвали славянским фентези. К сожалению, даже черновиков не осталось – все погибли в ремонте.
– Интересно, и о чём же писала 13-летняя Вероника?
– О монархии и как бы она выглядела спустя 400 лет.
– Вот это мысли в 13 лет! Вероник, скажу честно, от многих твоих стихов мороз по коже. Мне показалось, что в них много какого-то мистического, сакрального смысла!
– На самом деле, в моих стихах нет мистики. Думаю, такое ощущение складывается из-за того, что я пытаюсь совместись несовместимое: быт, что-то каждодневное с вечным, с тем, что помогает людям держаться на плаву.
– Что ты имеешь в виду?
– Смысл существования, счастье, которое генерирует сам человек, наши связи с предками (очень важно знать, откуда мы и кто) и мифологию, конечно же… Знаешь, для меня поэтические тексты – это фотография. Я люблю как малую прозу, так и стихи – ёмкие и короткие. В своей поэзии я как бы делаю словесные фотографии, а глубину и объём им придают как раз вечные образы.
От меня сто домов разбегаются вниз наискось.
Пусть я – лузер, не Бог, создающий адамову кость,
Не гончар я, вращающий круг, будто солнцеворот,
И не пряха, которая нити и судьбы прядет.
Как рождаются стихи
– Написание стихов, мне кажется, настоящее таинство. Как они рождаются? Ты стоишь, чистишь картошку и тебя накрывает вдохновение или ты долго сидишь и думаешь?..
– Вот когда картошку чищу (смеётся). В своё время я училась в музыкальной школе и поэтому у меня хорошо развито чувство ритма. Со стихами как с музыкой: сначала появляется неосознанное чувство ритма, это называется «войти в поток», в этот момент как будто поворачивается какой-то ключ и ты начинаешь переводить ритм в слова.
– Бывает такое, что из потока выбрасывает? Например, начинаешь стихотворение, а закончить не можешь?
– Конечно! У меня компьютер забит черновиками, но обычно я всегда завершаю свои стихи.
Безумцем взъерошенным жду на рассвете –
Отпустит когда западня?!
О, Боже, зачем из всех женщин на свете
Ты выбрать надумал меня?
Глаза в полумраке болезненно щуря,
Я путаюсь снова в словах.
О, Боже, зачем Ты бессонную дуру
В таких замотал кружевах?!
– Вынашиваешь их?
– Я бы так не сказала. Я-то понимаю, что хочу сказать, но мне нужно вернуться к тому состоянию, какое у меня было, когда я писала именно первые строки.
Знаки
– Давай поговорим о твоих книгах. У тебя их уже четыре?
– Совершенно верно. Первая – это «Кураре», в котором собраны старые стихи. Вторая книга – «Все эти тайны», в которой я брала новые темы, пыталась писать стихи в прозе. Потом была детская книга «Ягода, гармошка…», последняя моя книга – «Знаки».
– «Знаки» о чём?
– Обо всём! Когда я посмотрела свои тексты за последнее время, поняла, что в них помимо лирики очень много символики. В итоге моя книга получилась о том, что в нашей жизни присутствует очень много знаков, на которые мы не обращаем внимания, хотя они могут существенно облегчить нам жизнь.
Условных знаков ровная канва
Запрятана в рождающемся тексте.
Я тайный визуал и кинестетик,
Который прикасается к словам…
– Неподражаемая Наташа Милявская в нашем интервью сказала, что самые фееричные придурки – это писатели! Ты с этим согласна?
– Абсолютно! Знаешь, мне спустя какое-то время уже не нравится то, что я когда-то написала.
– Почему так? Твои произведения – это же твои дети!
– Наверное, потому что я расту над детьми, а они статичны. Я даже спустя два дня другая, а в тексте уже ничего не изменить. К примеру, сейчас, спустя пять лет, я бы не стала издавать «Тайны» и «Кураре» (смеётся).
– Я так понимаю, ты злостный перфекционист?
– Это точно! Я ещё и планку свою постоянно поднимаю.
Овцам, в конец неправедным,
Место в глубоком рву.
Я не стремилась к правильным.
Чёрной с тобой живу.
О прозе
– Вероника, я читала отрывки твоего романа «Запах сентября». Очень впечатляюще!
– Это было рабочее название, теперь я понимаю, что оно слишком лиричное для этого произведения. В процессе, пока я меняла сюжет, читала литературу по психологии, поняла, что получается настоящий психологический триллер.
– Тема романа, на самом деле, очень актуальная на сегодняшний день! Обычная среднестатистическая женщина, которая постоянно подвергается домашнему насилию, которой приходится выживать, которую не ценят окружающие… У твоей Лили есть прототип в жизни?
– Это реальная женщина, её на самом деле зовут Лиля, она выглядит так же, как я описала её в книге. Но на данный момент у неё всё хорошо, и она занимает очень высокий пост. Конечно, книга не просто о жизни Лили, там будет вплетено множество историй других женщин.
Я считаю, происходящее с женщинами в современном мире – очень страшно. Хотя тема стала актуальной не сейчас, а лет 20 назад. Причём меня не волнует, что сейчас об этом говорят из каждого утюга, мне интересны предпосылки, почему женщина попадает в ситуации, из которых практически нет выхода. В чём корень зла: в законодательстве, в отношении общества… И откуда она берёт силы, чтобы выплыть, если живёт в социальном вакууме, под тиранией, постоянно унижаемая, оскорбляемая, битая, клятая, лишённая денег, связей с окружающим миром…
– На какой стадии твой роман?
– Эх, я надеюсь, что в этом году закончу работу над ним, но я и в прошлом году так говорила (смеётся). Почему так медленно движется работа? Я читаю массу литературы по психологии, пытаюсь понять корни проблемы, разобраться, как ведут себя люди. Я хочу, чтобы произведение получилось не только динамичным – в книге будет описан самый страшный год из жизни Лили, – но и глубоким.
Про феминизм
– Ты вообще феминистка в хорошем смысле этого слова? Прочитала твой последний рассказ «Без обязательств», очень впечатлилась! Мне показалось, что ты «отомстила» мужчинам, которые ведут себя с женщинами вот так… без обязательств. Ты ведь искусственно перевернула ситуацию, когда мужчина заламывает руки, вздыхает у телефона, проводит бессонные ночи в ожидании весточки от неё?
– Конечно, перевернула! Обычно так ведёт себя большинство женщин. Это чистая психология, психология недолюбленности. Но мужчина ничем не отличается от женщины! И что нам мешает делать и думать, как мужчины?
– Ты не ответила на мой вопрос – ты феминистка?
– Если в хорошем смысле слова, то – да. Если же брать в расчёт оголтелость, какие-то крайности, то я против феминизма, как, собственно, и против патриархата. Должны быть определённые роли в семье.
– Какой должна быть женщина?
– Самодостаточной! Она должна делать то, что ей нравится, но брать на себя ответственность за всю семью – это проигрышный вариант. Если есть мужчина, а всё делает женщина, тогда зачем ей такой балласт?
– Вот, а говоришь – не феминистка!
– Я всегда за семью! Но, когда мужчина ничего не делает, просто лежит на диване и командует к тому же, это «токсичные» отношения. Экономически такое замужество женщине не выгодно, детей это калечит, поскольку они впитывают основы неправильной системы, а сама женщина преждевременно стареет, болеет, не имеет возможности заниматься своим здоровьем, самообразованием.
Самообразование и элитный невроз
–Ты, кстати, сама занимаешься самообразованием?
– Да, я это люблю, я всё время недостаточно умная (смеётся). В прошлом году были литературные курсы при Интернациональном союзе писателей «Элитная романистика», которые подарили мне элитный тик, элитное похудание и элитный невроз (смеётся).
В этом году я увлеклась соматипологией. Это такой подраздел психологии, который делит людей на типы по внешности, чертам характера. Эта наука помогает понять, чего ждать от человека, увидев, как он выглядит и поняв его основные привычки. Можно даже определить профессию человека, не зная его близко. Уверена, что подобные знания мне пригодятся в будущем для работы над книгами.
– Вероника, скажи честно, от своего писательского таланта ты ждёшь в будущем каких-то финансовых дивидендов?
– Я их и сейчас получаю!
– Многие говорят, что если писатель не продаёт книги тысячными тиражами, то он не может заработать.
– И это отчасти правда, но писатель может зарабатывать. Если ты интересен людям, то твои книги будут продаваться. Если ты умеешь писать, то твои книги будут востребованы.
– А насколько сейчас востребованы стихи?
– Я бы сказала, что спрос есть. Например, весь тираж детской книги я продала за полтора месяца. «Кураре» тоже ушли меньше, чем за месяц.
О мечтах и планах
– В твоём послужном списке множество побед в различных конкурсах. Может, есть такие, которыми ты особенно гордишься?
– Ростовские «Скрёбовские чтения»! Несмотря на то, что это не международный конкурс, а общероссийский, там очень сильные конкурсанты и члены жюри. Мои стихи вошли в альманах «Писатели России». На самом деле наград у меня много.
– А есть какие-то большие писательские мечты?
– Роман я свой хочу дописать (смеётся). Хотя год назад меня впечатлила история мальчика-аутиста, которого потом усыновила семья. Я бы хотела написать книгу о нём, о жизни в детском доме, о встрече с приёмной мамой и как она за него билась. Мальчику повезло – он обрёл семью, а позже попал к настоящему энтузиасту, который создал для деток-аутистов столярную мастерскую. Думаю, из этого могла бы получиться очень неплохая повесть.
– Я знаю, что ты и сама помогаешь детям…
– Я действительно передавала часть тиража своей книги «Ягода, гармошка…» в комитет опеки и попечительства для деток, оставшихся без родителей. Для онкоцентра мы совместно с другими писателями издавали книги. Часть своих книг я передавала в их библиотеку. Собственно, это я сейчас делаю для сельских библиотек. Я посылаю и свои книги, и классику, и учебные пособия.
Тишина должна быть в библиотеке?
– У тебя нет ощущения, что библиотеки сейчас не самые востребованные заведения?
– Могу судить по районной библиотеке, куда ходят мои дети… Летом там огромные очереди! Зимой там, кстати, тоже редко бывают тишина и спокойствие. Дети приходят сами, детей приводят родители.
– Твои дети читают?
– Да!
– Есть секрет, как привить детям любовь к чтению?
– Могу точно сказать: личный пример помогает мало!
– Неужели ремень?
– Помню, когда у среднего сына пошли списки литературы в школе, рядом с ним постоянно стоял папа с ремнём (смеётся). Естественно, ремень был в качестве атрибута устрашения, но ребёнок читал. Я приходила, уговаривала, говоря, что понимаю, как это тяжело. А потом стала выяснять, кому что интересно. И у нас началось увлечение фэнтези, но хорошего качества. Например, для подростков очень хорошо пишет Тамара Крюкова, для детей постарше – Ник Перумов.
Мир фэнтези и детские книги
– Сама никогда не хотела начать писать в стиле фэнтези? Это сейчас модно, да и продаются книги (если они качественные) неплохо.
– Мне кажется, и без меня фэнтези очень много! Например, есть прекрасный автор Яна Лехчина, которая пишет отличное славянское фэнтези с глубокими, фактурными героями и хорошо закрученным сюжетом. Причём девочка писала первую книгу «Год Змея», когда заканчивала школу. Из городского фэнтези, помимо признанного метра литературы Лукьяненко, есть Ольга Птицева, издававшая книги под псевдонимом Олли Вингет.
– То есть, перечисляя мне таланты, ты хочешь сказать, что сама бы написать не хотела?
– Я думаю, фэнтези будет на пике ещё лет пять-семь. Литература меняется, возникают новые темы, новые течения.
– Хорошо, тогда какие сейчас самые актуальные темы и направления в литературе, на твой взгляд?
– Фэнтези – однозначно сейчас в топе. Что касается современной прозы, то это романистика, причём не толстые, объёмные романы, а произведения среднего масштаба. Сколько я слежу за издательствами, большие обороты набирает детская литература. И слава Богу, потому что ещё каких-то 10 лет назад было почти невозможно найти хороших авторов, которых я читала в своём детстве. Они просто не переиздавались, а сейчас ситуация изменилась.
Строки, положенные на музыку
– В своей визитке ты говоришь, что на твои стихи группа «Тутыжман» создала два альбома. Ты писала специально для них?
– Тут вышло интересно. Я была знакома с Натальей Пилюгиной ещё со времён работы в «Сверстнике». Прошло почти 20 лет, в 2013 году она взяла мои стихи из Интернета и записала альбом для группы «Тутыжман», а потом уже было совместное творчество.
Фото из личного архива
– Вероника, чем ты больше всего гордишься?
– Синдром отличницы мне, конечно, мешает, но я горжусь тем, что всё-таки сумела издаться, что мои книги продаются и тем, что у меня есть читатели. Я горжусь тем, что это находит отклик в сердцах. Все звания, все дипломы – это пустое, не одна я этого могу достичь, ведь талантливых людей очень много. А признание и любовь читателя стоят дорого!
P.S. Накануне выхода интервью Вероника Боршан получила медаль имени Анны Ахматовой (2019) за развитие русской литературы.
