in , ,

Вероника Боршан. Проза в поэзии, или Чем живёт современный писатель

О творчестве, о фотографиях в словах, тайных смыслах и современной литературе.

Коллаж Анастасия Левенец/ Volganet.net

В интересное время живём! Россия, с одной стороны, уже давно перестала быть самой читающей страной мира. А с другой, несмотря на спад общего интереса к литературе, как грибы после дождя появляются новые писатели. Простите, но так и вспоминается пословица: «Каждый суслик – агроном». Но будем объективны: среди завалов графоманских текстов можно найти действительно талантливые и стоящие вещи. К примеру, такие, какие выходят из-под пера волгоградской писательницы Вероники Боршан, которая согласилась дать Volganet.net интервью.

Спраvка

Вероника Абдельманова, публикуется под девичьей фамилией Боршан:
– пишет с 13 лет;
– член Российского союза писателей и Интернационального союза писателей;
– издала четыре книги «Кураре» (2015), «Все эти тайны» (2016), «Ягода, гармошка…» (2018), «Знаки» (2018);
– имеет медаль имени В. Маяковского за вклад в русскую литературу и культуру и именную благодарность от Государственной Думы РФ за активное участие в литературном процессе России;
– автор стихов для двух музыкальных альбомов группы «Тутыжман» (2013, 2015) и совместной «Романтической пластинки» «Союз писателей»;
– номинант на национальную литературную премию «Поэт года 2015, 2016, 2017, 2018, 2019»;
– финалист национальной литературной премии «Поэт года – 2016 и 2018» в главной номинации «200 лучших поэтов России»;
– четырежды лауреат и дважды победитель ежегодного литературного конкурса «Скрёбовские чтения» (Ростов-на-Дону) в номинациях «Лирика» и «Экспериментальная поэзия», дважды лауреат международной литературной премии «Перископ» 2017 и 2018 в номинации «Философская лирика»;
– многократный победитель международных творческих конкурсов.
Вероника Боршан писать начала в 13 лет.
Фото из личного архива

Volganet.net: Вероника, я знаю, что писать ты начала с 13 лет. Как так вдруг?

Вероника Боршан: Я думаю, предпосылки были у меня с самого раннего детства. Мне рассказывали родители, что я, как только научилась говорить, пыталась всё сравнивать. Скажем, электричку со змеёй… Я в 13 лет уже осознала, что хочу писать стихи. И почти сразу же начала печататься в областной подростковой газете «Сверстник».

– То есть, ты начала со стихов, не с прозы?

– И прозу тоже пыталась – сейчас бы это назвали славянским фентези. К сожалению, даже черновиков не осталось – все погибли в ремонте.

– Интересно, и о чём же писала 13-летняя Вероника?

– О монархии и как бы она выглядела спустя 400 лет.

– Вот это мысли в 13 лет! Вероник, скажу честно, от многих твоих стихов мороз по коже. Мне показалось, что в них много какого-то мистического, сакрального смысла!

– На самом деле, в моих стихах нет мистики. Думаю, такое ощущение складывается из-за того, что я пытаюсь совместись несовместимое: быт, что-то каждодневное с вечным, с тем, что помогает людям держаться на плаву.

– Что ты имеешь в виду?

– Смысл существования, счастье, которое генерирует сам человек, наши связи с предками (очень важно знать, откуда мы и кто) и мифологию, конечно же… Знаешь, для меня поэтические тексты – это фотография. Я люблю как малую прозу, так и стихи – ёмкие и короткие. В своей поэзии я как бы делаю словесные фотографии, а глубину и объём им придают как раз вечные образы.

 

От меня сто домов разбегаются вниз наискось.

Пусть я – лузер, не Бог, создающий адамову кость,

Не гончар я, вращающий круг, будто солнцеворот,

И не пряха, которая нити и судьбы прядет.

 

Как рождаются стихи

– Написание стихов, мне кажется, настоящее таинство. Как они рождаются? Ты стоишь, чистишь картошку и тебя накрывает вдохновение или ты долго сидишь и думаешь?..

– Вот когда картошку чищу (смеётся). В своё время я училась в музыкальной школе и поэтому у меня хорошо развито чувство ритма. Со стихами как с музыкой: сначала появляется неосознанное чувство ритма, это называется «войти в поток», в этот момент как будто поворачивается какой-то ключ и ты начинаешь переводить ритм в слова.

– Бывает такое, что из потока выбрасывает? Например, начинаешь стихотворение, а закончить не можешь?

– Конечно! У меня компьютер забит черновиками, но обычно я всегда завершаю свои стихи.

Безумцем взъерошенным жду на рассвете –

Отпустит когда западня?!

О, Боже, зачем из всех женщин на свете

Ты выбрать надумал меня?

Глаза в полумраке болезненно щуря,

Я путаюсь снова в словах.

О, Боже, зачем Ты бессонную дуру

В таких замотал кружевах?!

 

– Вынашиваешь их?

– Я бы так не сказала. Я-то понимаю, что хочу сказать, но мне нужно вернуться к тому состоянию, какое у меня было, когда я писала именно первые строки.

Знаки

– Давай поговорим о твоих книгах. У тебя их уже четыре?

– Совершенно верно. Первая – это «Кураре», в котором собраны старые стихи. Вторая книга – «Все эти тайны», в которой я брала новые темы, пыталась писать стихи в прозе. Потом была детская книга «Ягода, гармошка…», последняя моя книга – «Знаки».

– «Знаки» о чём?

– Обо всём! Когда я посмотрела свои тексты за последнее время, поняла, что в них помимо лирики очень много символики. В итоге моя книга получилась о том, что в нашей жизни присутствует очень много знаков, на которые мы не обращаем внимания, хотя они могут существенно облегчить нам жизнь.

 

Условных знаков ровная канва

Запрятана в рождающемся тексте.

Я тайный визуал и кинестетик,

Который прикасается к словам…

 

– Неподражаемая Наташа Милявская в нашем интервью сказала, что самые фееричные придурки – это писатели! Ты с этим согласна?

– Абсолютно! Знаешь, мне спустя какое-то время уже не нравится то, что я когда-то написала.

– Почему так? Твои произведения – это же твои дети!

– Наверное, потому что я расту над детьми, а они статичны. Я даже спустя два дня другая, а в тексте уже ничего не изменить. К примеру, сейчас, спустя пять лет, я бы не стала издавать «Тайны» и «Кураре» (смеётся).

– Я так понимаю, ты злостный перфекционист?

– Это точно! Я ещё и планку свою постоянно поднимаю.

Овцам, в конец неправедным,

Место в глубоком рву.

Я не стремилась к правильным.

Чёрной с тобой живу.

 

О прозе

– Вероника, я читала отрывки твоего романа «Запах сентября». Очень впечатляюще!

– Это было рабочее название, теперь я понимаю, что оно слишком лиричное для этого произведения. В процессе, пока я меняла сюжет, читала литературу по психологии, поняла, что получается настоящий психологический триллер.

– Тема романа, на самом деле, очень актуальная на сегодняшний день! Обычная среднестатистическая женщина, которая постоянно подвергается домашнему насилию, которой приходится выживать, которую не ценят окружающие… У твоей Лили есть прототип в жизни?

– Это реальная женщина, её на самом деле зовут Лиля, она выглядит так же, как я описала её в книге. Но на данный момент у неё всё хорошо, и она занимает очень высокий пост. Конечно, книга не просто о жизни Лили, там будет вплетено множество историй других женщин.

Я считаю, происходящее с женщинами в современном мире – очень страшно. Хотя тема стала актуальной не сейчас, а лет 20 назад. Причём меня не волнует, что сейчас об этом говорят из каждого утюга, мне интересны предпосылки, почему женщина попадает в ситуации, из которых практически нет выхода. В чём корень зла: в законодательстве, в отношении общества… И откуда она берёт силы, чтобы выплыть, если живёт в социальном вакууме, под тиранией, постоянно унижаемая, оскорбляемая, битая, клятая, лишённая денег, связей с окружающим миром…

– На какой стадии твой роман?

– Эх, я надеюсь, что в этом году закончу работу над ним, но я и в прошлом году так говорила (смеётся). Почему так медленно движется работа? Я читаю массу литературы по психологии, пытаюсь понять корни проблемы, разобраться, как ведут себя люди. Я хочу, чтобы произведение получилось не только динамичным – в книге будет описан самый страшный год из жизни Лили, – но и глубоким.

Про феминизм

– Ты вообще феминистка в хорошем смысле этого слова? Прочитала твой последний рассказ «Без обязательств», очень впечатлилась! Мне показалось, что ты «отомстила» мужчинам, которые ведут себя с женщинами вот так… без обязательств. Ты ведь искусственно перевернула ситуацию, когда мужчина заламывает руки, вздыхает у телефона, проводит бессонные ночи в ожидании весточки от неё?

– Конечно, перевернула! Обычно так ведёт себя большинство женщин. Это чистая психология, психология недолюбленности. Но мужчина ничем не отличается от женщины! И что нам мешает делать и думать, как мужчины?

– Ты не ответила на мой вопрос – ты феминистка?

– Если в хорошем смысле слова, то – да. Если же брать в расчёт оголтелость, какие-то крайности, то я против феминизма, как, собственно, и против патриархата. Должны быть определённые роли в семье.

Фото из личного архива Вероники Боршан

– Какой должна быть женщина?

– Самодостаточной! Она должна делать то, что ей нравится, но брать на себя ответственность за всю семью – это проигрышный вариант. Если есть мужчина, а всё делает женщина, тогда зачем ей такой балласт?

– Вот, а говоришь – не феминистка!

– Я всегда за семью! Но, когда мужчина ничего не делает, просто лежит на диване и командует к тому же, это «токсичные» отношения. Экономически такое замужество женщине не выгодно, детей это калечит, поскольку они впитывают основы неправильной системы, а сама женщина преждевременно стареет, болеет, не имеет возможности заниматься своим здоровьем, самообразованием.

Самообразование и элитный невроз

–Ты, кстати, сама занимаешься самообразованием?

– Да, я это люблю, я всё время недостаточно умная (смеётся). В прошлом году были литературные курсы при Интернациональном союзе писателей «Элитная романистика», которые подарили мне элитный тик, элитное похудание и элитный невроз (смеётся).

В этом году я увлеклась соматипологией. Это такой подраздел психологии, который делит людей на типы по внешности, чертам характера. Эта наука помогает понять, чего ждать от человека, увидев, как он выглядит и поняв его основные привычки. Можно даже определить профессию человека, не зная его близко. Уверена, что подобные знания мне пригодятся в будущем для работы над книгами.

– Вероника, скажи честно, от своего писательского таланта ты ждёшь в будущем каких-то финансовых дивидендов?

– Я их и сейчас получаю!

– Многие говорят, что если писатель не продаёт книги тысячными тиражами, то он не может заработать.

– И это отчасти правда, но писатель может зарабатывать. Если ты интересен людям, то твои книги будут продаваться. Если ты умеешь писать, то твои книги будут востребованы.

– А насколько сейчас востребованы стихи?

– Я бы сказала, что спрос есть. Например, весь тираж детской книги я продала за полтора месяца. «Кураре» тоже ушли меньше, чем за месяц.

О мечтах и планах

– В твоём послужном списке множество побед в различных конкурсах. Может, есть такие, которыми ты особенно гордишься?

– Ростовские «Скрёбовские чтения»! Несмотря на то, что это не международный конкурс, а общероссийский, там очень сильные конкурсанты и члены жюри. Мои стихи вошли в альманах «Писатели России». На самом деле наград у меня много.

– А есть какие-то большие писательские мечты?

– Роман я свой хочу дописать (смеётся). Хотя год назад меня впечатлила история мальчика-аутиста, которого потом усыновила семья. Я бы хотела написать книгу о нём, о жизни в детском доме, о встрече с приёмной мамой и как она за него билась. Мальчику повезло – он обрёл семью, а позже попал к настоящему энтузиасту, который создал для деток-аутистов столярную мастерскую. Думаю, из этого могла бы получиться очень неплохая повесть.

– Я знаю, что ты и сама помогаешь детям…

– Я действительно передавала часть тиража своей книги «Ягода, гармошка…» в комитет опеки и попечительства для деток, оставшихся без родителей. Для онкоцентра мы совместно с другими писателями издавали книги. Часть своих книг я передавала в их библиотеку. Собственно, это я сейчас делаю для сельских библиотек. Я посылаю и свои книги, и классику, и учебные пособия.

Тишина должна быть в библиотеке?

– У тебя нет ощущения, что библиотеки сейчас не самые востребованные заведения?

– Могу судить по районной библиотеке, куда ходят мои дети… Летом там огромные очереди! Зимой там, кстати, тоже редко бывают тишина и спокойствие. Дети приходят сами, детей приводят родители.

– Твои дети читают?

– Да!

– Есть секрет, как привить детям любовь к чтению?

– Могу точно сказать: личный пример помогает мало!

– Неужели ремень?

– Помню, когда у среднего сына пошли списки литературы в школе, рядом с ним постоянно стоял папа с ремнём (смеётся). Естественно, ремень был в качестве атрибута устрашения, но ребёнок читал. Я приходила, уговаривала, говоря, что понимаю, как это тяжело. А потом стала выяснять, кому что интересно. И у нас началось увлечение фэнтези, но хорошего качества. Например, для подростков очень хорошо пишет Тамара Крюкова, для детей постарше – Ник Перумов.

Мир фэнтези и детские книги

– Сама никогда не хотела начать писать в стиле фэнтези? Это сейчас модно, да и продаются книги (если они качественные) неплохо.

– Мне кажется, и без меня фэнтези очень много! Например, есть прекрасный автор Яна Лехчина, которая пишет отличное славянское фэнтези с глубокими, фактурными героями и хорошо закрученным сюжетом. Причём девочка писала первую книгу «Год Змея», когда заканчивала школу. Из городского фэнтези, помимо признанного метра литературы Лукьяненко, есть Ольга Птицева, издававшая книги под псевдонимом Олли Вингет.

– То есть, перечисляя мне таланты, ты хочешь сказать, что сама бы написать не хотела?

– Я думаю, фэнтези будет на пике ещё лет пять-семь. Литература меняется, возникают новые темы, новые течения.

– Хорошо, тогда какие сейчас самые актуальные темы и направления в литературе, на твой взгляд?

– Фэнтези – однозначно сейчас в топе. Что касается современной прозы, то это романистика, причём не толстые, объёмные романы, а произведения среднего масштаба. Сколько я слежу за издательствами, большие обороты набирает детская литература. И слава Богу, потому что ещё каких-то 10 лет назад было почти невозможно найти хороших авторов, которых я читала в своём детстве. Они просто не переиздавались, а сейчас ситуация изменилась.

Строки, положенные на музыку

– В своей визитке ты говоришь, что на твои стихи группа «Тутыжман» создала два альбома. Ты писала специально для них?

– Тут вышло интересно. Я была знакома с Натальей Пилюгиной ещё со времён работы в «Сверстнике». Прошло почти 20 лет, в 2013 году она взяла мои стихи из Интернета и записала альбом для группы «Тутыжман», а потом уже было совместное творчество.

Вероника Боршан вместе с композитором и исполнителем авторской песни группы «Тутыжман» Натальей Пилюгиной
Фото из личного архива

– Вероника, чем ты больше всего гордишься?

– Синдром отличницы мне, конечно, мешает, но я горжусь тем, что всё-таки сумела издаться, что мои книги продаются и тем, что у меня есть читатели. Я горжусь тем, что это находит отклик в сердцах. Все звания, все дипломы – это пустое, не одна я этого могу достичь, ведь талантливых людей очень много. А признание и любовь читателя стоят дорого!

P.S. Накануне выхода интервью Вероника Боршан получила медаль имени Анны Ахматовой (2019) за развитие русской литературы.

Конец эпохи: в Волгограде планируют снести Тракторный рынок

Последнюю неделю зимы пророчат синоптики волгоградцам