Наталия Ермилова
«Только больной и плохой человек не помнит и не ценит своего детства, юности. Плох тот народ, который не помнит, не ценит и не любит своей истории».
Виктор Васнецов
Во время Великой Отечественной войны Сталинград был разрушен почти до основания. В городе осталось не так много памятников архитектуры времён Царицына, но позже появились другие, связанные с великой битвой. Сейчас и те, и другие переживают не самые лучшие времена. Почему – об этом мы поговорили с председателем Волгоградского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Валерием Котельниковым.
Volganet.net: Валерий Владимирович, с общего вопроса начнём, пожалуй. Какие глобальнее проблемы в регионе существуют на сегодняшний день в плане сохранения нашего наследия?
Валерий Котельников: многие наши памятники стоят и разрушаются, а вместо того, чтобы решать и что-то придумывать, власти говорят, что они мешают нашему развитию. Немножко головы приложить, и ситуация могла бы поменяться. Да даже голову прикладывать не нужно, достаточно взять опыт других регионов.
– Тем более что у нас их не так и много, зданий-памятников, я бы сказала, они у нас наперечёт…
– В Волгограде вместе со Старой Сарептой около 150 домов царицынской постройки. В основном они находятся в Ворошиловском и Центральном районах. Кстати, сохранились только те дома, которые не помешали генплану восстановления Сталинграда. Все строения, расположенные на красных линиях, снесли. Но многие новые сталинградские дома были построены на фундаментах царицынских домов.
Главная проблема и состоит в том, что делать с этими домами, которые как бельмо на глазу. Дома ценны по своей сути, но сейчас они разрушаются и представляют собой нерадостную картину.
– Есть мнение, что мешает федеральное законодательство…
– Регион может принять свой закон. Смотрите: если здание-памятник принадлежит собственнику, и он не следит за ним, не выполняет работ, положенных как раз по закону, то вполне возможно, хоть и не просто, лишить его права собственности.
– Кто должен стать локомотивом, чтобы ситуация с домами-памятниками и вообще памятниками изменилась?
– Только областная власть! Есть закон Волгоградской области «Об объектах культурного наследия», в него нужно вносить определённые поправки и двигаться.
Налетай – подешевело
– Давайте ещё немного о законодательстве. Сейчас есть нормы, по которым бизнес может взять в аренду федеральный объект культурного наследия за 1 рубль на 49 лет, а взамен арендатор должен в течение восьми лет отреставрировать здание. Почему мы по этому пути не идём?
– Это работает только в Москве и Питере. В регионах – увы и ах. Причина в несовершенстве и законодательства и судебной системы. Положим, бизнесмен берёт здание в аренду, за три года он должен сделать проект, за пять лет провести реставрацию. Он вкладывает немалые деньги, здание начинает работать, но вдруг выясняется, что в договоре об аренде не в том месте стоит запятая. Выносится судебное решение аннулировать этот договор… Бизнес это понимает, поэтому на это не идёт.
Сложная реставрация
– Валерий Владимирович, как полагаете, может, ситуация с количеством разрушающихся домов-памятников изменилась бы, если бы их реконструкция не стоила космически дорого? Оправдано ли то, что реконструкция памятников и объектов культурного наследия стоит в разы выше, чем обычная реконструкция?
– Такая стоимость оправдана, потому что одно дело провести настоящую реставрацию и совсем другое – взять и просто заштукатурить. Далеко за примером ходить не нужно: мясные ряды на Центральном рынке. Взяли заштукатурили, покрасили… красиво же. А то, что обычная штукатурка не будет держаться на царицынском кирпиче, говорили, предупреждали, но слушать никто не стал. Сейчас вся штукатурка лопается и отваливается из-за разной паропроницаемости. Элементарная физика: тепло выходит через царицынский кирпич и останавливается перед цементной штукатуркой, замерзает, оттаивает. Итог: кирпич отваливается вместе со штукатуркой. То есть, удешевив работы, мы сделали только хуже.
Реставрация – это гораздо более тонкий процесс, чем ремонт, потому и её стоимость оправдана, если, конечно, мы хотим сохранить своё наследие.
Вообще тема реставрации в Волгограде довольно проблемная. Родину-мать отреставрировали, но в сырую погоду она приобретает пятнистый окрас. Вспомнить скандал с «Роликом» (место, где в 1941-1943 гг. находился блиндаж пункта связи (позывной «Ролик») дивизии генерала Ивана Людникова. – прим.ред.). После реставрации памятник, который несколько десятилетий был заброшен, сильно изменился. С него сняли серый мрамор и покрасили его в оранжевый цвет. Через три дня после окончания работ местами начала отслаиваться краска, а на стороне памятника, что смотрит на Волгу, не оказалось огромного бронзового ордена, предусмотренного проектом.
Или взять нынешнюю реставрацию «Интуриста», в ходе которой восстановление терразитовой штукатурки по факту превратилось в покраску.
Сталинградская терразитовая штукатурка сохраняла свой блеск даже под шестидесятилетним слоем пыли, а сейчас её покрасили в дикий цвет, будто речь идёт об овощехранилище. Или вспомнить реставрацию памятника Ленину на площади Титова, где болгарками сняли всю патину, которая служила защитным слоем. Патину сняли, покрыли каким-то лаком… Это такая дикость! Когда я показывал директору «Государственного научно-исследовательского института реставрации» Дмитрию Антонову, он сказал: «Если бы такое я сделал в Москве, меня бы давно посадили».
– Но вы постоянно о подобных фактах говорите, пишете в СМИ и социальных сетях. Никто не слышит или не хочет слушать?
– Знаете, ситуация медленно, шаг за шагом, порой незаметно, но меняется. То, что происходит сегодня, и то, что происходило, скажем, шесть лет назад – это небо и земля. Сыграло свою роль то, что сегодня комитет государственной охраны объектов культурного наследия Волгоградской области возглавляет Александр Баженов, с которым у нас налажен контакт. С прошлым руководителем разговор не получался.
На общественных началах
– Знаем, что в Волгоградской области вы хотите создать Общественную инспекцию по наблюдению за состоянием объектов культурного наследия. Что это за структура, и кто в неё должен входить?
– В идеале в неё должны входить профессионалы. Эта инспекция в первую очередь должна следить за выполнением работ на объектах культурного наследия, начиная со стадии проектирования. Именно в проектах иногда встречается такое… К примеру, сейчас идёт реставрация винных складов ликёроводочного завода. Уже в проекте мы видим, что форма окон и заполнение не совпадают. Форма – лучковая, а заполнение, то есть рама, – прямоугольное. Такого быть не должно. Это нарушение, меняющее исторический облик здания. Понятно, что таким образом удешевляют работы. Но именно на такие вот недочёты и нужно указывать на стадии проекта.
– Сколько человек должно входить в такую инспекцию? И как будет действовать эта организация: люди будут работать на общественных началах или получать зарплату за свою работу?
– Всё будет на общественных началах, совместно с комитетом государственной охраны объектов культурного наследия. Главное, чтобы у нас не было, как в нескольких пилотных регионах, когда комитетские чиновники и члены инспекции – это одни и те же лица.
Иначе получатся карманные инспекции.
Главные высоты
– Валерий Владимирович, один из главных вопросов, думаю, волнующий многих волгоградцев: когда пройдут реставрационные работы на комплексе «Мамаев курган»?
– Скульптуру «Родина-мать зовёт!» отреставрировали, сам же комплекс требует реставрации уже лет 15-20. Две Стены мужества приходят в упадок. Но там должны работать не реставраторы, а скульпторы. Это не менее трёх лет работы. В идеале при музее-заповеднике «Сталинградская битва» должна быть создана своя реставрационная мастерская, в которой люди работали бы на постоянной основе. Профессиональные знания и умения требуются не только на Мамаевом кургане, они нужны самому музею-панораме «Сталинградская битва», мельнице Гергардта и памятнику Ленина на Волго-Донском канале.
Фронт работ огромный, пока же уходит нереальное количество времени на то, чтобы выбить хоть какие-то средства на реставрацию. Причём я точно знаю, что около пяти лет назад в Министерстве культуры была подписана дорожная карта, подразумевающая, в том числе, и выделение средств. Остаётся только по ней работать, но…
– Не верите?
– Я – оптимист (смеётся), поэтому всё ещё надеюсь.
– Вы были одним из самых рьяных противников того, чтобы зона охраны Мамаева кургана менялась на зону, разрешающую застройку. Решение принято. Что дальше?
– Действительно, зона охраняемого природного ландшафта стала зоной регулируемой застройки, теперь на склонах Мамаева кургана разрешено строительство. Как ни смешно, но участки регулируемой застройки нарезаны точно по кадастровой карте. Хотя совмещать две эти зоны нельзя ни в коем случае.
Важный момент, что проект прошёл экспертизу. Её выполнила дружная компания, которая так же согласовала новые градостроительные регламенты достопримечательного места «Лысая гора». В итоге по её территории будет проложена Третья продольная.
Ещё в 2016 году начался разговор о строительстве Третьей продольной. Я сам автомобилист, поэтому не могу быть против новой, удобной дороги. Но неужели нельзя было сделать проект так, чтобы магистраль не проходила прямо по точке высоты 146?
По сути, дорога с высокой насыпью отрежет людей от памятника. Все сохранившиеся блиндажи будут недоступны для посещения. Мы предлагали компромисс – обойти памятные места, на это нам сказали, что такое изменение проекта выльется в серьёзные финансовые затраты.
Также мы предлагали сделать под магистралью либо тоннель, либо пешеходный мостик… На все наши предложения мы получили отрицательные ответы.
– А как Минкульт такой проект согласовал?
– Странная позиция Минкульта для меня тоже загадка. В 2016 году этот проект они категорически отвергли. В 2018-м категорически отвергли перекраивание Мамаева кургана, а сейчас разрешили всё.
– И что будет дальше: у подножия Мамаева кургана появятся торговые центры, высотки?
– …насколько я знаю, несмотря на согласование в регионе и в Минкульте, постановление губернатора об изменении зоны охраны пока не подписано.
По моим сведениям, проект оплачивала фирма, напрямую связанная с Александром Сиваковым, что документально подтверждено. А он от проекта отказался в связи со скандальностью. Вроде бы сейчас ищут нового инвестора из Москвы, но не думаю, что найдётся много желающих: такая скандальная известность мало кому нужна.
Более того, ещё около 20 лет назад проводили изыскательские работы и говорили о том, что любое строительство может пагубно сказаться на состоянии Мамаева кургана. Курган насыпной, поэтому эксперты предрекали подвижки грунта.
Это была основная головная боль покойного Владимира Васина. После того, как рядом построили торговый центр, под Родиной-матерью поднялись грунтовые воды…
О ценности и привлекательности
– Больной вопрос: почему мы до сих пор не можем научиться зарабатывать на своих памятниках и уникальных местах? Я про тот путь, по которому идут многие страны. Ведь у нас помимо Мамаева кургана множество мест, привлекательных для туристов.
– Это проблема не только Волгоградской области, но и всей России. Яркий пример из недавнего: в одном городе в Тульской области, который стоит на туристической тропе, остановились в гостинице. На вопрос, можно ли позавтракать, служащие ответили, что, мол, выходной, поэтому только после 12-ти. Вот это про туризм, который нужно развивать.
– Валерий Владимирович, а функция вашей организации какова?
– Мы высказываем общественное мнение…
– Вы как Дон Кихоты боретесь с мельницами?
– (Смеётся) Мы не даём замолчать какие-то факты, касающиеся наших памятников и нашей истории. Высказываем неудобное для чиновников мнение. Иногда у нас что-то получается. Смотрите, прекратилось же устройство входных групп в домах на улицах Мира, Ленина, Советской, проспекте Ленина. После того, как мы начали бить в колокола, строительство уродующих дома конструкций прекратилось. Теперь ищем выход, как сделать так, чтобы все уже построенные входные группы привести к единообразию. Уже разрабатывается проект для дома №21 по улице Мира, который позволил бы привести всё к единообразию.
– Некоторые высказывают мысль, мол, зачем нам это сохранять, тратить деньги… И без того много сложностей – и политических, и экономических…
– Я считаю, что не нужно никому доказывать ценность сохранения собственной истории. Это аксиома! Мы видим, что бывает, когда люди забывают и переписывают свою историю…
