Наталия Ермилова
…И всё же остались в нашем обществе «нетленные» темы, интерес к которым не ослабевает даже на фоне коронавируса. К таким темам как раз относится вопрос школьного питания, о котором в последнее время говорится очень много. Причина тому – вероятное появление в Волгограде нового концессионного опыта в различных областях экономики.
При этом разговор о школьном питании пока ведётся не в режиме диалога, а на уровне слухов, сплетен и домыслов с обязательными инсайтами «экспертов», которые засыпают читателей какими-то шокирующими подробностями и цифрами.
За ответами на все удобные и неудобные вопросы Volganet.net отправился к первоисточнику – известной волгоградской бизнес-леди и общественному деятелю в области социального питания Арине Шейгеревич, которая о школьном питании знает не просто много, а очень много.
Спраvка
Арина Шейгеревич начала трудовую деятельность в 18 лет в первых магазинах самообслуживания «Vivo». Прошла путь от продавца до руководителя.
Учредитель межрегиональной общественной организации «Профессионалы социального питания и оздоровления населения».
Учредитель компании «Виво-маркет», реализовавшей инвестиционный проект строительства крупнейшего в регионе и одного из крупнейших в стране комбината социального питания.
Мать восьмерых детей.
Volganet.net: Арина, давайте начнём с актуального вопроса, более всего почему-то волнующего общественность. Несколько дней назад школьникам, которым положено бесплатное питание – первоклассникам и детям из льготных категорий, раздали продуктовые наборы на две недели. И телеграм-каналы массово начали критиковать качество данных наборов. Откуда и почему возникли претензии?
Арина Шейгеревич: Первая претензия состояла в том, что наборы отличались по составу продуктов. Но здесь всё очень логично: наборы для детей, которые обучаются по пятидневной учебной недели одни, для шестидневной – другие, наборы для других категорий льготников – третьи. Кроме того, «Виво-Маркет» является не единственным поставщиком сухих пайков в Волгограде, мы обеспечили ими только пять районов города.
– Но некоторые родители, получившие наборы БЕСПЛАТНО, стали подсчитывать их стоимость и сравнивать со стоимостью горячего питания!
– Знаете, мне обидно читать те сплетни, которые написали СМИ по следам «расследований» родителей. Компания чётко исполнила техническое задание к муниципальным контрактам. В себестоимость пайка входит не только стоимость самих продуктов, но и такие расходы, как транспорт, аренда, упаковка, налоги, приготовление, соблюдение усиленных норм безопасности в связи с ситуацией с пандемией и самое основное – зарплата. Мы делаем всё возможное для того, чтобы сохранить рабочие места.
По итогам апреля у компании будет убыток, о прибыли говорить сегодня не приходится.
Проблемы школьного питания
– Теперь хочется поговорить о школьном питании в целом. Вы давно занимаетесь этой темой?
– Изучением социального питания я занимаюсь около десяти лет.
– С вашей точки зрения, какие самые острые проблемы в этой сфере существуют?
– Знаете, когда создавали общественную организацию, мы думали: вот сейчас придём и покажем, где и что неправильно работает. Мы же бизнесмены, мы всё знаем!
В ответ на нас посыпались, мягко скажем, возражения: где взять деньги, как жить и по закону, и по совести…
Тогда мы разложили всё на составляющие и получили 8 блоков проблем и около четырёх десятков важных вопросов. После чего расписали возможные пути решения по каждому и составили список участников процесса школьного питания.
Не поверите, список получился внушительный! Школьное питание – это не только оператор и школа. Это дети, родители, учителя, территориальное управление образования, администрация города, КСП, Роспотребнадзор, депутаты разных уровней, различные инспекции и надзорные органы, общественные организации…
И каждый участник этого процесса хочет, чтобы соблюдались его требования.
– С надзорными и контролирующими органами более или менее понятно – всё должно быть по нормам и правилам. Дети хотят, чтобы было вкусно, а родители, наверное, чтобы полезно?
– Родители в основном хотят двух вещей: чтобы дети просто ели и это было приемлемо по цене. Причём большинство не говорит о дешевизне.
– Количество контролёров в процессе организации школьного питания сильно мешает в работе?
– Знаете, мы приходим в Роспотребнадзор, и там нам говорят: «Для нас самое важное, чтобы всё было по нормам!». Надзорные ведомства не интересуют наши доводы, что дети этого не едят.
Но, с другой стороны, каждый контролирующий орган создаёт некий баланс и каждый из них необходим, чтобы процесс был организован безопасно. Поэтому нельзя говорить, что кто-то лишний в этом процессе! Важна слаженная работа всех ведомств в целом.
Культура питания
– Арина, вам приходится сталкиваться с такой проблемой, как отсутствие культуры питания?
– К сожалению, она сейчас одна из главных. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что пока в России одно из лучших школьных питаний в мире. Джейми Оливер, который приобрёл всемирную известность, как «Голый повар», подсчитал, что в Европе школьники за обед съедают 3800 калорий. Но что они едят? Гамбургер, картошку-фри и кока-колу. Он начал бороться с этим очень настойчиво, глобально, родители выходили на митинги, на него завели несколько уголовных дел. Но в 2015 году ему присудили Премию мира за то, что сначала в Англии, а потом в Америке школьное питание начало кардинально меняться.
В России, к сожалению, культура питания пропала.
Давайте вспомним СССР: мы что-то ели в школе, то же самое мы ели дома, такой же набор блюд можно было купить в кафе. Что происходит сегодня? В школах дают еду, как было в СССР (согласно давно устаревших норм и требований), дома родители часто готовят что-то на скорую руку из соседнего магазина полуфабрикатов, в кафе – сами понимаете. И что хотят дети? Правильно! Такого же питания, как в кафе.
Знаете, я больная на тему детей. У меня их восемь! Но я не только люблю рожать (смеётся), я ещё и люблю ими заниматься. Сначала я думала пропагандировать правильное питание, но теперь понимаю, что всё должно развиваться поступательно. Поэтому сейчас мы говорим не о правильном, а о регулярном и безопасном питании, на что особое внимание обращает, в том числе, известный детский врач Евгений Комаровский, к чьему мнению прислушиваются многие мамы в нашей стране.
У нас в стране условно здоровыми поступают в школу 90% детей, заканчивают условно здоровыми лишь 10%.
– Откуда такие страшные цифры?
– Из доклада Роспотребнадзора на одном из недавних форумов.
Проблемные моменты
– Если посмотреть на тему питания не как на еду, которую подают в школах, а как на систему в целом, какие проблемы вы могли бы выделить?
– К сожалению, их целый блок.
Проблема №1. Пищеблоки в большинстве школ старые, коммуникации дряхлые, они наши с Джейми Оливером ровесники (смеётся). Более того, в своё время все школьные столовые и пищеблоки были задуманы как доготовочные. Ни одна школа не предусматривает полного цикла приготовления, да и по сегодняшним требованиям, которые стали ещё более жёсткими, во всех школах можно осуществлять исключительно доготовку.
Проблема №2. Помещения, где дети должны принимать пищу, требуют серьезного обновления с увеличением посадочных мест.
Проблема №3. Острая нехватка кадров. Средний возраст сотрудников школьных пищеблоков – 55+, молодёжь работать там не хочет, потому что это тяжёлый, далеко не самый высокооплачиваемый труд. Кто-то начинает говорить, мол, они там едят! Да пусть едят на здоровье, главное, чтобы работали!
Проблема №4. Вы даже не представляете, сколько еды выбрасывается.
Общественность кричит: это виноваты операторы, они плохо готовят! Нет, господа, дело не в этом. Есть нормы, от которых нельзя отойти. Свежие салаты – нельзя, свежую сметану – нельзя, большинство видов кондитерских изделий – нельзя! Нужно приготовить так, чтобы минимизировать риск отравлений. Например, чтобы использовать сметану, её нужно сварить. Вы когда-нибудь ели варёную сметану?
– Нет, слава Богу!
– Вот и не надо! А оператору приходится готовить с варёной сметаной. И ко всему этому нужно ещё и уложиться в цену.
– То есть, всё-таки детям невкусно?
– Нет! Дело в том, что каждый ребёнок индивидуален. Для меня лучшее питание, например, каша. Но даже мои дети все питаются по-разному. Из моих восьми детей со мной еще живут пятеро – остальные выросли и съехали (смеётся), и все они едят разный завтрак. Трое любят, как и я, кашу, один ест блины, другая – сырники. Так и дети в школе. Им дают макароны с котлетой. Кто-то не ест макароны, второй не любит котлеты.
Проблема в том, что невозможно угодить всем! Вы даже не представляете, сколько выбрасывается вкусно приготовленной рыбы, потому что почти все дети её не любят. Тем не менее, готовить её требуют нормы!
Баланс
– Вы как раз и предлагаете учесть все нюансы и изменить подход к школьному питанию?
– За что уже неоднократно получали (смеётся) Хочется переломить ситуацию, а на тебя постоянно обрушивается поток критики. Сначала я очень сильно переживала, читая тот негатив, который на меня льётся в СМИ. А потом перестала, решив, что у меня свой путь и мне важно что-то изменить.
Мы, проанализировав весь комплекс проблем, пришли к выводу, что нужно искать баланс между тем, что дети будут есть, и тем, что можно приготовить в рамках закона. Это раз. Второе: мы должны донести до родителей две простые вещи: дети должны нормально питаться в школе, и за организацию их питания отвечает не только государство и оператор питания, но и родители.
– То есть, так и возникла идея создать государственно-частное партнёрство?
– Именно! Я хочу сказать, что на тему концессионных соглашений мы уже можем защитить докторскую диссертацию. Наши ребята-юристы съездили в Москву на обучение, нашли контакты тех, кто разрабатывал закон о концессиях. Только после масштабной работы мы вышли на город с предложением.
Тройная стратегия
– Арина, как вы сами видите в идеале это партнёрство?
– Знаете, у Уолта Диснея есть придуманная им тройная тактика или стратегия поведения. Сначала ты начинаешь мечтать, представляя идеальную картинку. Потом ты становишься критиком, делая объективные замечания. А после – реалистом, который объединяет мечты с критикой и реальностью.
– Давайте тогда по очереди – о мечтах!
– Мне хочется, чтобы дети заходили не в школьную столовую, а в красивое светлое кафе, в котором стоит красивая мебель, в воздухе витают приятные запахи, а на столах разложены не только ложки, как в тюрьме (смеётся), но ножи с вилками.
Кафе, в которое дети могут прийти и купить там вкусную еду, причём купить не за деньги, а по карте или по программе считывания лица. А ещё круче, если заказ можно сделать заранее с телефона, чтобы ребёнок пришёл и по номеру заказа получил свою горячую вкусную пищу
В моих мечтах помещение, где дети будут есть, должно быть красивым, современным уютным.
– А как это сделать физически?
– Получается, нужно уменьшить территорию пищеблока, увеличить территорию посадки, полностью сменить оборудование и оборудовать доготовочную, то есть, готовить исключительно на полуфабрикатах. А для изготовления полуфабрикатов высокой степени готовности необходим комбинат.
Партнёрский договор
– Арина, теперь хочется услышать реалиста. Как на практике будет реализовываться концессионное соглашение об организации школьного питания?
– Мы со своей стороны предполагаем, что в течение семи лет (хотя администрация настаивает на другом, более коротком сроке) нужно полностью реконструировать столовые школ, увеличить в них посадочные зоны и произвести хороший капитальный ремонт, поменять коммуникации, окна, сделать новый дизайн, который выберут сами дети, полностью заменить оборудование, мебель, посуду.
Кроме того, для родителей будет работать компьютерная программа, благодаря которой они смогут отслеживать, когда ребёнок ел, поставить ограничения на какую-то еду, снять его с питания. Здесь же мы хотим сделать шведский стол.
– Как в отелях Турции?
– Это было бы слишком хорошо (смеётся). Школьная столовая, увы, не гостиница. Это будут, к примеру, три первых блюда, три вторых блюда…
– То есть, ребёнок сможет выбрать, что он больше хочет?
– Совершенно точно! Родители заранее заплатили, подчёркиваю – заранее, потому что нет времени на оплату по факту. И ребёнок сможет выбрать. Сначала Роспотребнадзор был против, потом ведомство согласилось.
– Эту модель уже где-то опробовали?
– Да, у нас был эксперимент в нескольких школах, и результаты получились очень хорошими.
Инвестиции
– О каких цифрах вложений идёт речь?
– Сумма инвестиций, по нашим расчётам, может составить порядка 285 миллионов рублей на 26 школ. На эти средства мы планируем провести модернизацию в школьных пищеблоках, закупить новое оборудование.
– А средства будут ваши?
– Такие деньги из кармана достать нереально. Это только не совсем компетентные СМИ могут писать о прибылях в миллиарды. Такие вещи даже читать смешно.
Смотрите, о каких реальных миллиардах можно говорить при 35 минутах активных продаж в день? При этом никто не считает затраты в оборотах. Обороты у нас действительно серьёзные, но затраты почти такие же.
Чтобы провести модернизацию столовых, мы будем привлекать банки и инвесторов.
Концессионное соглашение – это длительная история, поэтому минимальный срок окупаемости – от 20 лет.
– Так всё-таки о каком сроке государственно-частного партнёрства можно говорить?
– Мы предполагаем сделать основной этап модернизации в течение первых трёх лет, а затем в течение всего срока действия договора осуществлять реновацию. Никто не отдаёт нам имущество в собственность! Его передают в пользование исключительно на срок действия соглашения, после чего модернизированное имущество возвращается муниципалитету.
– Получается, что в этой истории нет проигравших?
– Да! Это самая современная и прозрачная форма взаимодействия государства и бизнеса. Но рисков на стороне бизнеса больше, так как государство свою собственность не потеряет ни при каких условиях, а инвестор рискует не вернуть свои вложения.
Мы это понимаем, вы это понимаете, но, к сожалению, многие пытаются искать подвох.
Переговорный процесс
– На какой стадии сейчас находятся переговоры о создании государственно-частного партнёрства? Договор уже заключён?
– Пока только ведутся переговоры. В качестве потенциального концессионера выступает ООО «Школьное кафе», учредителем которого является ООО «Виво-маркет». Это отдельное предприятие, занимающееся исключительно этой темой, никаких других видов деятельности у него не будет и быть не должно – это требование учёта.
– Некоторые «эксперты» активно анализируют состояние ООО «Школьное кафе» и говорят о том, что предприятие в минусах…
– Это нормально! Никакого плюса там пока просто быть не может, потому что деятельность там может возникнуть только при реализации концессионного соглашения, если оно будет с ним заключено.
– В концессию будут переданы все школы Волгограда?
– Мне бы хотелось, чтобы речь шла о школах всего мира (смеётся), но реалист понимает, что сначала нужно реализовывать пилотный проект.
– Уже известно, в каких школах он будет реализовываться?
– Знаете, когда я говорю: «Это будет вот так», значит, решение уже принято. Мы же пока находимся на стадии обсуждения. Но иметь по несколько объектов в разных районах – это не вполне логично. Сейчас идёт обсуждение о внедрении пилотного проекта в 26 школах разного типа. Причём большинство из них далеко не праздничные.
– Но я правильно понимаю, что комбинат питания здесь играет важную роль? Если он находится в Кировском районе, то о Спартановке говорить не приходится?
– Наш комбинат – настоящий «космический корабль», который позволяет осуществлять законченный цикл по приготовлению полуфабрикатов, доставке до школы и доготовке уже непосредственно в образовательном учреждении.
Он может обслужить не только Волгоград и Волгоградскую область, но ещё и соседние регионы. Это рабочие места, это налоги… Несомненно этот проект реализуется в интересах жителей нашего региона. Обычно все бьются за такие проекты, не БЬЮТ, а именно бьются (смеётся).
Изменить уровень жизни
– Когда вы надеетесь запустить этот проект?
– Коронавирус, к сожалению, внёс свои коррективы во все сферы жизни. И сейчас уже речь идёт не о развитии, а о выживании. Изначально нам хотелось бы уже летом зайти, а к учебному году показать какие-то результаты. Это было в идеале, но пока договор не заключён. И до этого момента говорить о сроках, о деталях рано. И в конечном итоге мы тоже можем проиграть. Это риск предпринимателя!
– Почему проиграть?
– Мы можем долго обсуждать условия, вести переговоры, а потом готовый проект выставляется на конкурс. Бывает и так, что на готовый проект приходит кто-то другой и одерживает победу. Сейчас наша задача – оказаться интереснее, чем другие, а это огромная работа. Гарантий нам сейчас не даст никто.
– Но заинтересованность власти есть?
– И это радует! Мы видим, что власть тоже заинтересована в решении проблем социального питания. Более того, если у нас всё получится, то это будет проект не регионального, а, наверное, даже федерального значения.
– То есть, пока в России нет подобного опыта?
– Пока нет. Это действительно будет уникальный опыт, если мы найдём правильные юридические конструкции, правильно впишемся в экономические реалии, что тоже очень сложно. За короткий период времени очень много изменений, начиная от послания президента федеральному собранию и заканчивая пандемией. Сегодняшняя ситуация тоже требует понимания и корректировок. Было бы безответственно заявить, что нам всё равно, в каком виде мы зайдём, лишь бы мы зашли. Риски у инвестора супервысокие! Некоторые наши коллеги, кстати, просто удивляются, зачем нам это нужно.
– А зачем вам это нужно?
– Как в песне: «Я не могу иначе»! Это людей и удивляет…
– Ищут подвох!
– Но у нашей компании есть миссия. Я хочу, чтобы дети мной гордились, хочу что-то изменить в жизни, сделать её лучше. Даже наши вложения в комбинат – это уже большие риски, которые мы взяли на себя.
Мы хотим не просто изменить социальное питание, мы мечтаем изменить качество жизни в стране! И начать этот процесс со школы!
